Прихватив с собой золотой кинжал, я протиснулся между обломками, прополз несколько метров, а потом и вовсе смог подняться во весь рост. Коридор, однако, привел меня в тупик.
— Хм, — произнес я, задумчиво.
Сделал магический огонек, что парил надо мной поярче, осмотрел все вокруг и заметил решетку для стока.
— Мда, Ваша Светлость, только и осталось что лезть в канализацию, — сказал я сам себе и прислушался к звукам сверху.
Что-то грохнуло и там, откуда я уполз, поднялось облако пыли и явно все рухнуло. Больше не медля я выдрал решетку и спрыгнул вниз.
Во все стороны брызнула ледяная вода. Судя по речному запаху, это все-таки была не канализация, а ливнеотводный канал. Я пошел по направлению течения. Метров через триста я выбил еще одну решетку. Ливнеотводный канал обрывался прямиком в реку Регниц. Надо мной шло полотно моста.
Над городом царила ночь. Я вспомнил про часы, посмотрел на время и выругался. В действительности было уже раннее утро, всего пять часов, поэтому было так темно. Однако согласно циферблату, показывающему дату, я провалялся под завалами двое суток. А еще сегодня во Фризии должна была состояться церемония посвящения. Я изучил все вокруг. Но никаких ступенек или лесенок рядом не наблюдалось. Вокруг были высокие каменные стены набережной. Слева был еще один мост, а справа небольшой небольшой островок, с которого можно было подняться на еще один мост.
Я подумал, что этот вариант, пожалуй, даже лучше. Сжав клинок, я прыгнул в ледяную воду. На какой-то миг мне показалось, что я опять падаю в пропасть и меня обжигает пронизывающим холодом бездны. Я вырвался наружу и погреб к острову. Стуча зубами, выбрался на сушу. Потом поднялся по ступеням на мост и пошел в обратном направлении к тому месту, где находилось Министерство.
Улицы города были практически пустынны. Редкие прохожие не обращали на меня внимания. А вот на рыночной площади оказалось довольно оживленно. Сверкали огоньками установленные палатки рождественской ярмарки, суетились продавцы и грузчики, разгружающие небольшие фургоны и занося в лавки товар. На этом фоне весьма сюрреалистично выглядела расположенное чуть дальше по улице место, где находилось Министерство: горы обломков, щедро освещенные прожекторами, работа спасательной техники, разбирающей завалы, осматривающие место катастрофы рабочие, спасатели и полицейские.
Дрожа от холода, я добрался до автостоянки, которую сейчас освещал единственный уличный фонарь, лампа которого время от времени гасла, словно внутри что-то замыкало. Остальные фонари почему-то и вовсе не работали. Машин не было, кроме одиноко стоявшего «Бронко», полностью покрытого пылью от обрушившегося здания. На капоте внедорожника, завернувшись в пледы сидело двое. Рядом с ними стояло две пустых бутылки из-под писки и третья — только початая. Финбарр постоянно тяжело вздыхал. Карлфрид, сгорбившись, казался нахохлившейся замерзшей птицей, неотрывно смотрящей на развалины.
— А мне нальете? — спросил я. — Что-то я чертовски замерз.
Оба уставились друг на друга.
— Финбарр, ты это тоже слышал? — спросил Карлфрид. — Или мне примерещилось?
— Про налить? Да… — пробасил кузен и оба обернулись на мой голос.
А потом оба живо вскочили, как мне показалось, в один миг протрезвев.
— Ваша Светлость! — воскликнул Карлфрид и тут же, натолкнувшись на мой взгляд, прикрыл рот рукой, чтобы больше не орать. — Великая Луна! Что с вами случилось⁈
Я молча показал клинок.
— Харди! — Финбарр оказался рядом, стащив с себя плед, накинул на меня, налил мне в стакан до краев. — Ты совсем замерз же! Где ты был все это время?
— Там, — я присев на капот, кивнул на руины, и выпил виски.
Внутри приятно обожгло.
— На вас мокрая одежда, и вся в крови. Вас сильно ранили? — спросил Карлфрид.
— Меня убили, — мрачно обронил я. — Ну, почти.
— А почему ты мокрый? — спросил Финбарр.
— Выбрался через ливневый канал, прыгнул в реку.
— Вам надо было позвать Ноткера, он бы наколдовал бы вам лестницу, — заметил Карлфрид.
— Да я в себя еще не пришел, — сказал я. — Ноткер.
Возникший кобольд уставился на меня огромными от изумлениями глазами, а потом внезапно разрыдался от счастья.
— Я верил, что вы живы, Ваша Светлость! — воскликнул он.
— Неужели? — удивился я его искренней радости.
— Да. На остальных кобольдах рабские ошейники не исчезли, а значит их хозяин должен быть жив.
Карлфрид и Финбарр переглянулись.
— И ты нам не сказал⁈ — возмутился Финбарр.