— Ноткер, портфель, — произнес я. — И задержи ее там подольше до самого момента пока не принесут обед.
— Хорошо, Ваша Светлость.
Кобольд положил портфель передо мной на стол и снова исчез.
Я поглядел на портфель, но начал не с него. Я достал дипломатический паспорт погибшего мага и раскрыл. На месте фотографии был черный прямоугольник. В графах, где должны были находиться имя и прочая информация о маге, было девственно пусто. Я пригляделся, обнаружив следы охранной магии на паспорте, которая уничтожила все данные.
— Проклятье, — выругался я, поняв, что допустил ошибку и что надо было пролистать паспорт, пока его владелец был жив.
Впрочем, кое-что в паспорте сохранилось — его номер и печать, на которой я прочитал «Выдан особым отделом Министерства по делам магии». Вот этот поворот. Выходит, в министерстве действовал целый отдел, в котором работали не люди, а маги?
Больше ничего в паспорте не найдя, я отложил его в сторону и раскрыл портфель. Внутри обнаружилась пухлая папка.
Я раскрыл ее и нахмурился. Внутри находились мои фотографии, сделанные крупным планом со всех ракурсов. Там же были фото тетушки Цецилии, кузин, Финбарра, моей прислуги из Хоэцоллерна, всех магов, с которыми я когда-либо общался, начиная с Маделиф и заканчивая Чистославом Черным. Все они были уже не такие крупные, наклеенные на листы с данными о персоне. Про меня было несколько подшитых, отпечатанных листов. Дальше шел список недвижимости с адресами и телефонами. К нему была приложена карта, на которой все объекты были обозначены красной ручкой.
Я пробежался по по данным, касающимся меня. Но ничего интересного не обнаружил. Все было обозначено сухим канцелярским языком.
Однако эти чертовы маги хотели меня убить.
И это никак не вязалось с Министерством по делам магии и Министром, с которым я тоже заключил договор вместе с остальными магами Гильдий в Хайдельберге.
— Что за чертовщина? — спросил я сам себя.
Я осмотрел портфель, но кроме пары ничем не примечательных перьевых ручек и пустого блокнота ничего там не обнаружил.
Вернулся Ноткер.
— Госпожа Фогель решила принять душ, — сообщил он. — Одежду ее привел в порядок…
— Спасибо, — рассеянно произнес я.
— Еще, Ваша Светлость, я кое-что заметил, прошу прощения.
Я оторвал задумчивый взгляд от папки с портфелем, посмотрел на кобольда.
— Что, Ноткер?
— У госпожи Фогель шрам на груди. Я подумал, возможно, это будет интересно для вас. Год назад на нее было совершенно покушение. Кто-то ударил ее ножом, лезвие прошло всего в пяти миллиметрах от сердца. Она потеряла много крови, но выжила. В прессе много писали об этом случае. Сначала она получала письма от поклонника. Но потом тон писем сменился с восхищенных на требования встречи, а потом на угрозы. В Штутгарте ее обычно везде сопровождает охранник. После угроз молодой человек ее бросил, с тех пор личная жизнь не наладилась. И госпожа Фогель теперь скорее живет чужими жизнями, нежели своей.
— Последнее уже неинтересно, Ноткер. Я что, похож на подписчика бульварной прессы?
— Простите, Ваша Светлость, — смутился кобольд.
— Бумагу, ручку, конверт, — распорядился я.
Я набросал Маделиф письмо, кратко изложив случившееся в Шварцвальде, вложил в конверт письмо вместе с паспортом неизвестного мага и запечатал.
— Передай госпоже Халевейн и возвращайся. Скажи, что у меня все порядке, беспокоиться не надо. После записи в студии я вернусь домой и с Маделиф мы уже во Фризии увидимся.
— Всё понял, Ваша Светлость, — Ноткер, подхватив конверт, исчез.
Я убрал папку с досье на себя и прочих близких мне персонажей в портфель. В этот момент прикатили тележку с обедом и быстро накрыли на стол. В столовую вошла Ленели, посвежевшая и уже не выглядевшая усталой. Уселась напротив меня.
— Спасибо, вы меня спасли, а ваш кобольд — просто чудо.
— Пустяки. Приятного аппетита.
Нам разлили вино.
— Ваша Светлость, — упрекнула она. — Я же вас предупреждала. Нам еще работать и съемку делать.
— Ничего, я потом применю отрезвляющее заклинание. Вам надо немного расслабиться, — произнес я.
— Вам виднее, но я вас предупредила. Долгой жизни, Ваша Светлость, — она чуть пригубила из бокала.
— Долгой жизни, — отозвался я, подумав, что сегодня меня опять пытались убить, и даже не один раз.
— А скажите, — сказала Ленели играя вином в бокале. — Что это за история о знаменитой Хайдельбергской бочке, принадлежавшей господину Адельману? До меня дошли слухи, что вы ее разнесли в щепки, и он лишился всех винных запасов.