Я возвращаюсь в свою комнату, и все еще не видно ни одного охранника. Кора хорошо выполнила свой убедительный план, а это значит, что я действительно у нее в долгу. Постучав три раза, она впускает меня.
Я плотнее закутываюсь в свой плащ, чтобы скрыть все еще кровоточащую рану, когда смотрю на нее. Она выглядит измученной, веки ее глаз опускаются каждые несколько секунд.
— Спасибо тебе, Кор, — говорю я, подавляя вздрагивание, когда обнимаю ее. — А теперь иди отдохни. До того, как солнце осветит небо, осталось всего несколько часов.
Она сонно улыбается мне и быстро поднимает большой палец вверх, поворачиваясь, чтобы уйти, прежде чем остановиться перед дверью, положив руку на полированную дверную ручку.
— Я рада, что ты вернулась целой и невредимой, — сонно бормочет она. И с этими словами она уходит.
В моей комнате теплое сияние, которое отбрасывает огонь, потрескивающий по всей комнате.
Направляясь прямиком в ванную, я сбрасываю одежду и довожу воду в огромной ванне до температуры, которая, вероятно, близка к огненным ямам Ада. Я вздрагиваю, когда сдираю ткань с разорванной кожи на ребрах. Моя кровь сочится из открытых порезов, обжигая, как раскаленное железо, опаляющее кожу. Я тянусь, чтобы взять полотенце, смачивая его в горячей воде, текущей из крана ванны.
Делая глубокий вдох, мои легкие наполняются воздухом, пока это не становится болезненным. Я задерживаю дыхание, готовясь к неприятной, жгучей боли, которая, я знаю, пронзит меня, когда я буду промывать эту рану. Но если я этого не сделаю, она может загоняться, поскольку мое тело не может заживать, как у обычного Фейри. Или что, если… Что, если порез от Испорченного сможет изменить меня? Он никогда ничего не говорил о том, как они способны распространять свой яд, но он, возможно, не заметил, что я была глубоко порезана черными когтями, которые выросли на руках Испорченного.
Твердой рукой я прижимаю теплое полотенце к открытой плоти, позволяя ему впитаться в мою беспечность из-за того, что я недостаточно быстро защитилась. По крайней мере, недостаточно быстро, чтобы увернуться от руки Испорченного. Я проглатываю стон боли и продолжаю осторожно протирать рваные отметины. Я бросаю окровавленное полотенце на пол с таким видом, будто вытираю пролитое вино, и достаю мазь, которую тайно храню. Мне приходится время от времени пробираться через кладовую целительницы и хватать бутылочку, потому что мой отец оторвал бы ей голову, если бы я обратилась к ней за исцелением от его жестоких наказаний. Мазь представляет собой густой крем, который приносит немедленное облегчение, когда я наношу его на открытую кожу. Целебный эффект впитывается в мои ребра, пока пульсирующая боль не начинает исчезать. Я выпускаю дыхание, которое задерживала, на свободу и наслаждаюсь обезболивающим эффектом, который оказывает целебная мазь.
Пар начинает клубиться по комнате, запотевая зеркала и прилипая к моей коже. Вода обжигает мою кожу, когда я погружаюсь в ванну, самым восхитительным образом.
Я выключаю воду, как только она покрывает мою грудь, позволяя голове прислониться к изогнутому бортику ванны. Мои мысли снова возвращаются к мужчине, одетому в тени, и противоречивому чувству, которое овладело мной в его присутствии. Я хотела порезать его, причинить ему боль, но маленький уголек глубоко внутри меня хотел выгнуться навстречу ему и позволить его теплу поглотить меня. Я хотела втянуть его в свои самые темные желания, может быть, это стало бы лекарством для моей отравленной души. Мое тело никогда раньше так не реагировало, но я также никогда не была близка с другим мужчиной, кроме Эйдена.
Затем я вспоминаю, как он говорил со мной, и правду, которая слетела с его темных губ. Разочарование, которое я испытывала по отношению к нему, начинает вскипать в моей и без того разгоряченной крови, гнев клокочет во мне по отношению к этому мужчине. Мужчина, который только что открыл мне глаза на то, насколько я была слепа, насколько необразована к тому, что происходит в Дейдруме. Я чувствую, что мой мир перевернулся с ног на голову. Я знаю, что он говорит правду; я собственными глазами видела, как смерть текла по венам Испорченного, когда он на меня напал, и я не могу игнорировать проклятие, с которым борются люди. Я вынуждена наблюдать за этой запутанной реальностью из моей тюрьмы, но если я ничего не сделаю… С таким же успехом я могу вонзить самое острое лезвие прямо в свое сердце.
Я вздыхаю, когда тепло воды расслабляет мои мышцы, когда я погружаюсь глубже, наслаждаясь моментом спокойствия после такого долгого вечера. Мои глаза начинают закрываться сами по себе, когда усталость овладевает моим телом. Биение моего сердца замедляется до устойчивого ритма, когда мой разум блуждает.