Его взгляд скользит по моему телу и обратно, оценивая. Это абсурдно, на самом деле, но я понимаю почему. Величина его силы может легко сломать кости, если он пожелает этого, а у меня есть это предательское ожерелье, которое не позволит мне быстро исцелиться.
— Я причинил тебе боль? — спрашивает он.
У этого парня-гиганта самое заботливое сердце, когда он открывает его кому-то. Разительное отличие от задумчивого мудака, которым он становится рядом с другими охранниками, которых он возглавляет.
— Пфф. В твоих снах, — говорю я, возвращая ему его предыдущие слова обратно, надеясь сгладить беспокойство, залегшее между его бровей.
Легкое подергивание его губы дает мне понять, что это сработало. Гнев, который довел его до исступления, кажется, рассеивается вместе со страхом возможного причинения мне вреда. Но в некотором смысле он это сделал, пренебрегая тем, что скрыл проклятие, распространяющееся по Дейадруму и держал меня в неведении. Боль в моей груди разливается при мысли о Кае, о ком-то, кто, как я думала, всегда будет оберегать меня, оставляя меня чувствовать себя уязвимой.
— Почему ты мне не сказал? — бормочу я.
Печаль обволакивает каждое слово, когда мой голос срывается, заставляя слова разноситься по ветру.
По выражению его глаз можно подумать, что я только что пронзила его сердце, вырвала его и держала на ладони. Как будто сокрытие от меня этой информации медленно убивало его, зная, что в процессе это причинит боль мне.
— Я не мог, принцесса. Этого потребовал король. Но я также знаю тебя, и я не хотел, чтобы твое упрямство ставило под угрозу твою безопасность. Я не смог остановить своих родителей из-за их собственного упрямства, поэтому, когда я увидел возможность остановить тебя от твоего, я воспользовался этим.
Трещина в моей груди разрывается еще больше при упоминании короля или того факта, что он предпочел моего отца мне. Он хранил секрет, который, я надеюсь, был горьким на вкус до тех пор, пока он скрывал его. Пространство между нами становится тяжелее, когда каждая косточка в моем теле хочет сократить разделяющее нас расстояние, только чтобы причинить ему боль, как его слова причиняют боль мне.
— С каких это пор ты предпочитаешь моего отца мне?! — Я кричу. — Он предлагал тебе фунты золота, чтобы набить твои карманы? Женщин в постель каждую ночь? Свобода от этого ада?! — Я киплю.
Много лет назад он был вынужден подписать контракт, чтобы спасти своих родителей от смертного приговора, вынесенного по приказу моего отца. Чтобы снять с них ложные обвинения в восстании против него, когда они пытались помочь другим. Осколок тьмы вырывается из трещины в моем сердце, обволакивая его, чтобы завладеть им и освободить меня от ярости и опустошения, охвативших меня. Я чувствую, как она питается моей растущей яростью, разжигая ее ледяной голод. Образ Кая начинает расплываться, когда дымка моих эмоций искажает все вокруг меня. Я чувствую, как у меня темнеет в глазах, когда я теряю самоощущение, закручиваясь в обсидиановый вихрь, а мое сердце начинает замирать.
— Эмма… — Нежнейший голос проникает сквозь стену теней, зажигая тлеющий уголек в пространстве тьмы. Голос мужчины, который всегда придавал мне силы, который нашел способ поддерживать маленькое пламя внутри меня. Мое имя эхом отдается в моей голове. Далекий.
Но я пробиваю себе путь назад, плыву сквозь тени, злясь на себя за то, что была такой слабой и позволила этому яду так быстро поглотить меня. За то, что поддалась его желаниям.
Я требую, чтобы мои силы света проявились, чтобы разрушить тьму и привязать ее обратно к дыре, из которой она выползла. Глубокое тепло растет внутри меня, растопляя холод, застывающий в моей груди. Горит ярче и вырывается мощным взрывом. Волны белого света обжигают мои вены и искрятся на кончиках пальцев, когда я чувствую, как внутренне кричу от агонии.
Мои глаза начинают гореть жарче, светясь белым, когда я толкаю свою силу дальше, но боль от того, что она рикошетом отражается от моего ожерелья, невыносима. Железное ожерелье обжигает мою кожу, я провожу ногтями по шее, царапаю, умоляя это прекратить. Но боль возвращает меня к настоящему. Когда мое зрение проясняется, я вижу Кая перед собой, он крепко сжимает мои предплечья и смотрит на меня дикими глазами.
Я смотрю вниз на свои ногти, слои кожи и запекшуюся под ними кровь от царапанья горла в попытке остановить боль. Пальцы, обхватившие мои руки, покрывают их синяками, требуя, чтобы я подняла глаза и объяснила. Но как мне объяснить то, чего я даже не понимаю? Ограничение моих способностей не является чем-то новым. Кай знает об ошейнике, который ощущается как огненное кольцо, когда моя сила выходит за рамки, даже если видеть, как я сражаюсь с ним, никогда не становится легче. Но как я должна объяснить черный яд, который поет в моей крови? Озвучить ту часть меня, которая любит ее сладкий шепот и хочет нырнуть под ее волны черного омута и утонуть в темных обещаниях. Принять предложение поглотить мои эмоции, чтобы я не чувствовала сломанных частей себя, которые я не могу починить, освободиться от бесконечных страданий.