Я перевожу взгляд обратно на стол, протягиваю руку за столешницей, чтобы взять рубиновое вино, требующее, чтобы его пригубили. Но мне нужно больше, чем просто попробовать. Оно должно течь по моему горлу, пока не пройдет онемение. Успокаивая нервы, терзающие меня из-за того, как близко я была к тому, чтобы выпустить на волю этого демона внутри.
Я делаю вдох и смотрю на своего отца.
— Я понимаю, отец. Я высоко ценю твою заботу.
Желчь подступает к моему горлу, прокисая на языке.
Хотела бы я вместо этого послать его к черту. Только… мы уже здесь, и были здесь много лет. Я подношу стакан к губам, чтобы проглотить свои реплики обратно. Игра в послушную дочь противоречит всему, чем я являюсь. Но чтобы выиграть игру, я должна осторожно передвигать пешки на доске, пока обдумываю свой план. Продолжать совершенствовать свои навыки на тренировках и продолжать играть свою роль принцессы, ища его слабости. Этот растущий во мне голод побуждает становится все сильнее с каждым днем, требуя, чтобы его насытили.
Ощущение покалывания проникает в меня с другого конца стола. Я знаю, что Кэллоуэй заживо сдирает с меня кожу своими глазами. Пытается найти ложь за моими милыми, послушными ответами. Он ничего не найдет в маске послушания, которую я ношу. Способность сохранять бесстрастное выражение лица — это все благодаря Дорогому отцу и тем годам, которые ему потребовались, чтобы вырвать у меня эмоции.
— Очень хорошо. Пока мы разговариваем, Кора готовит твой багаж.
Я слегка наклоняю голову в знак благодарности.
— Я ожидаю, что ты будешь готова к завтраку. Нам нужно начать наше путешествие пораньше, потому что может начаться шторм и море станет неспокойным. Эйден, ты проследишь, чтобы Эмма вела себя соответствующим образом, да? Нам не нужен скандал на наших руках, особенно на ее первом собрании с народом.
— Я обещаю, ваше высочество. — Рука Эйдена поднимается к сердцу, давая обещание быть моей няней и личным телохранителем, чего не должна иметь ни одна взрослая женщина. Я должна показать им, как хорошо я умею владеть клинком; как точно острие моего кинжала может попасть в цель. Но это знание сведет на нет мои шансы на неожиданность. Они должны видеть во мне только слабую принцессу фейри, которая не обладает ни одной из своих сил.
— Ешь, — приказывает мой отец требовательным голосом.
Урчание в моем животе говорит мне, насколько я голодна, достаточно, чтобы съесть каждый кусочек на одном дыхании. Но вместо этого я аккуратно держу вилку и нож, не торопясь нарезая мясо на кусочки идеального размера. Я аккуратно кладу нож рядом со своей тарелкой, прежде чем наколоть маленький кусочек курицы, аккуратно отправляя его в рот.
Идеальный. Блять. Этикет.
Остального ужина как ни бывало. Мы с Эйденом сохраняем полное молчание, сосредоточившись только на еде перед нами. Но я чувствую, как его колено время от времени касается моего. Тихое утешение. Мой отец сидит во главе стола, поворачиваясь к Кэллоуэю, пока они болтают между собой, игнорируя нас, когда мы сидим по другую сторону от моего отца. Меня это устраивает.
Мой взгляд скользит к столу. Я почти допила свой второй бокал вина, и передо мной стоит очищенное блюдо, пока я жду, когда король объявит об окончании ужина. Может, мне потянутся за третьим бокалом? В напряженной атмосфере я не утруждаю себя ожиданием официанта, беру бутылку и наполняю свой пустой бокал до краев. Волшебная жидкость, уже текущая по моему кровотоку, стирает все мысли о раздражении. Легкое покалывание проходит через меня, поскольку оно продолжает парализовывать меня изнутри.
К черту все.
Взяв бутылку, я выливаю остатки в ожидающий меня бокал. Скользя языком по губам, я подношу ободок ко рту. Я не решаюсь сделать всего один глоток, наслаждаясь фруктовым ароматом, а опрокидываю бокал до конца и залпом допиваю вино.
От моего отца исходит насмешка.
— Эйден, кажется, принцесса слишком нездорова, чтобы продолжать ужин, она явно не в состоянии справиться со своим напитком. Проводи ее обратно в ее комнаты.
Отвращение в его голосе явное, но это дает мне повод уйти с ужина пораньше. Я чувствую, как от него волнами исходит раздражение, но на меня это никак не влияет, потому что вино поет в моей крови, заглушая все.
— Да, ваше высочество, — без колебаний отвечает Эйден.
Скрип его стула вибрирует по комнате, когда он встает, хватаясь за спинку моего сиденья. Я медленно поднимаюсь, когда чувствую, что стул начинает отъезжать от меня. Прежде чем я полностью встаю, рука Эйдена сжимает мою, а другая лежит на моей пояснице, и отвешивает быстрый поклон королю и его отцу. Мне удается наклониться вперед, мое зрение слегка покачивается, прежде чем Эйден поднимает меня и ведет нас к выходу.