Открывается восхитительный вид на мои любимые романтические книги, и я наклоняюсь, когда добираюсь до них. Пробегая пальцами по их корешкам, я наслаждаюсь текстурой подушечками пальцев. Я просматриваю их, пытаясь понять, какую книгу я давно не читала. Я перечитывала каждую по многу раз, но продолжаю листать их. На этих полках никогда не бывает новых романов. Я удивлена, что эти немногие здесь. Если бы мой отец знал, он бы избавил библиотеку от них.
Я беру выцветшую черную книгу с загнутыми краями и страницами, которые приобретают желтоватый оттенок. Это моя любимая книга. Название нацарапано тускло-белым вдоль корешка: Война сердец. Когда я открываю книгу, слова поглощают меня, втягивая в трогательную историю выигранной и потерянной любви. Битва желаний с бьющимся сердцем персонажа. Решая, должна ли она охранять это или позволить ему истекать кровью. Я встаю и листаю хрустящие страницы, делая шаг назад..
Уф. Твёрдый.
Я врезаюсь в разгоряченное тело Эйдена; все пространство между нами… исчезло. Почему он стоит так близко?
Я замираю, когда чувствую, как его пальцы касаются моей шеи сбоку, убирая каштановые пряди, выбившиеся из моего пучка. По моей коже бегут мурашки, прикосновение усиливает осознание того, что каждый дюйм его тела вдавливается в мою спину. Он позволяет своим пальцам скользить по моему позвоночнику, наклоняясь вперед и опускаясь ртом к соединению между моим плечом и шеей. Такое чувствительное местечко. Я не могу скрыть дрожь или неглубокую заминку в моем дыхании. Его рука ложится на мою талию, в то время как его губы скользят по моей стройной шее.
— Не сопротивляйся этому, — шепчет он, мягко целуя меня в ухо.
Я закрываю глаза в надежде контролировать нарастающую во мне похоть. Желание, которое блокирует все рациональные мысли. Мне нужно действовать осторожно. Я хочу, чтобы ничто не помешало мне отправиться к другому двору. Я не представляю, чтобы Эйден сказал моему отцу оставить меня здесь, если я его расстрою, но я не хочу рисковать.
— Нам нужно поговорить, — выдавливаю я. Я едва в состоянии выдержать его легкое прикосновение.
Я знаю о похоти и вожделении. Любовники в моих книгах рассказывают об этом много подробностей. Но единственный опыт, который у меня есть, — это мой собственный опыт, попытка получить удовольствие и облегчить боль, которая нарастает и нарастает, но острых ощущений в одиночку больше не кажется достаточным. Боль возвращается только с удвоенной силой, доводя меня до безумия.
Он разворачивает меня и прижимает к ближайшей колонне, прижимая к ней спиной.
— Ладно, тогда говори, — говорит он, глядя на мои губы полуприкрытыми глазами.
Поток воздуха выходит из меня со вздохом облегчения от того, что он готов говорить о нас и нашем надвигающемся будущем.
— Я думаю..
Мои слова обрываются, когда он прижимается своим ртом к моему. Из меня вырывается писк, когда шок берет верх. Рука, все еще лежащая на моей талии, сжимает сильнее, притягивая мою нижнюю половину ближе к нему. Книга выпадает из моих рук в его стремлении поглотить меня. Кажется, он всегда позволяет моим книгам попадать в беду, пренебрегая заботой, которой они заслуживают. Другой рукой он берет мое лицо и наклоняет его в сторону, позволяя ему наклонить свой рот к моему. Раздвигает мои губы, пока он погружает свой язык внутрь, кружит. Пробует на вкус.
Мышцы моего тела остаются напряженными, но только на несколько мгновений. Чистый аромат Эйдена каскадом разливается вокруг нас. Вино разливается по моему телу, и его жар разжигает во мне зародыш желания, ослабляя всякое чувство контроля. Наполненная удовольствием вздох проходит сквозь меня, я целую его в ответ с такой же силой, с какой отдаюсь. Облизываю, пробую на вкус, прикусываю зубами. Я не могу насытиться. Ощущение его рта опьяняет. Я никогда раньше не знала, на что похож поцелуй, но теперь я никогда не хочу возвращаться. Кажется, я могла бы целовать Эйдена часами.
Ночная тьма окутывает нас, освещенная луна отбрасывает свой тусклый свет на наши головы, отбрасывая нас как затененные силуэты.
Я позволяю своим рукам скользить по его мускулистым рукам, по его плечам, пока мои пальцы не скользят по его волосам. Светлые пряди немного жесткие от геля, который он использовал, чтобы зачесать их назад, но мои пальцы прорываются сквозь форму, завиваясь в мягкость под ней. Мои ногти царапают его кожу головы.
Он стонет. Кажется, ему это нравится.
Я делаю это снова.
Наши рты никогда не отрываются. Его стоны проникают в меня, и вибрация, исходящая от его груди, сливается с моей. Рука на моем лице исчезает. Тепло ушло.