Она спросила бы его напрямик, но даже ее уровня таэбу хватало, чтобы почувствовать напряженную собранность Тиора, особенно отчетливо ощущающуюся в последние дни.
Определенно, что-то происходило.
Ответ нашел Лилиан в тот же день, когда она, с полной кашей из летящих и бегущих в голове, вернулась в дом на обед.
Карош с легким поклоном сообщил, что «ша-Базаард ожидает шеру в библиотеке».
Тиор стоял у окна и задумчиво смотрел на залитый солнцем сад. Золотые лучи, искрящиеся на изумрудной зелени Марака, проникли и в библиотеку – за последние две недели окно в ней стало заметно шире и выше, откликаясь на привязанность Лилиан к этой комнате.
Тиор невольно ухмыльнулся иронии: яркий день, в воздухе разлито тепло, аромат цветов щекочет ноздри, тут бы улыбаться и думать о хорошем, с оптимизмом смотря в будущее, но его мысли темны и тяжелы.
Он легко почувствовал появление Лилиан – девочка изо всех сил старалась освоить таэбу, и у нее правда неплохо получалось, но пока что она все равно ощущалась в его сознании раскаленным угольком, слишком ярким и горячим.
Он обернулся. Вот она стоит на пороге, ожидая разрешения войти: волосы растрепались, и несколько легких прядок у лба торчат в разные стороны, воротник туники завернулся внутрь, штанины и туфли испачканы травой. Совсем ребенок. Взгляд Тиора скользнул по зажатым в пальцах исписанным листам, и на мгновение сердце кольнула жалость – она так старается, но справится ли с тем, что ждет ее впереди?
Тиор подозревал, что Совет устроит из признания Лилиан показательное слушание, но тон письма, написанного лично Ухавом, сильно его обеспокоил. В сухих словах сквозило предупреждение, если не угроза, а короткая приписка, что заседание будет открытым и гласным, гарантировало присутствие глав всех кланов. Сам Тиор с таким давлением привык справляться много лет назад, но вот Лилиан…
Девочка оказалась очень восприимчива к таэбу, и в последние дни он уже мог свободно общаться с ней целыми фразами, пусть с ответом пока и возникали сложности. Как она поведет себя, ощутив все напряжение в зале Совета, всю неприязнь вражеских кланов, внимание Двенадцати? Тиор мысленно поздравил себя с решением предупредить своих воронов о необходимости присутствия – он надеялся, что их молчаливая поддержка станет для Лилиан хорошим противовесом давлению со стороны.
Лилиан все еще стояла на пороге, внимательно смотря на него, – один глаз голубой, человеческий, другой темно-карий. В голове Тиора всплыло унизительное прозвище, которым нетерпимые хеску наградили полукровок, – разноглазые.
Справится ли она? Когда он говорил, что чувствует в ней силу, это не было ложью, но что, если он переоценил ее, поддался надежде, говорящей, что детеныш Дома Базаард сможет справиться с любой ситуацией?
Тиор вздохнул и кивнул Лилиан на скамью, уже ставшую для нее привычным и уютным «ее местом». Девочка скользнула за стол, отложив записи, и тревожно посмотрела на него, нахмурившись.
«Шами?»
Ее таэбу было неловким, угловатым, но она старалась, и за этим коротким словом, которое Тиор велел ей использовать вместо человеческого «дедушка», чувствовалось искреннее участие и беспокойство.
С чего же начать?
– Помнишь, мы говорили с тобой об имени? – произнес Тиор, переходя на устную речь, потому что разговор был слишком важным и ему хотелось избежать недопонимания.
Она серьезно кивнула и, нащупав на столе карандаш, быстро нацарапала на обороте своих записей: «Мне нравится то, что ты предложил. – На секунду кончик карандаша замер над бумагой, словно Лилиан собиралась с духом, чтобы сообщить о принятом решении. Медленно и старательно, выводя каждую букву, она продолжила: – Лиан».
Тиор почувствовал, как уголки губ сами собой приподнимаются в улыбке.
Он кивнул:
– Хорошо. – Оперся руками о спинку своего стула, чуть подавшись вперед и ловя ее взгляд. – Сегодня пришел ответ из Совета. Нас ждут через месяц.
Лилиан резко вдохнула, Тиор почувствовал, как она внутренне вздрогнула, как подобралась, словно готовясь к прыжку, – и тут же взяла себя в руки, найдя где-то глубоко внутри спокойствие и уверенность.