Но сложилось иначе, и ощущение упущенной возможности, какой-то неустраненной несправедливости так навсегда и свернулось где-то в душе Хикки холодными кольцами.
Сейчас, глядя на Лиан, старая сова задавалась вопросом, что ждет эту девочку, если в положении наследницы клана ей все же откажут. Именно Хикка с деланой скукой предложила уже признать ее хотя бы потомком Базаардов и двигаться дальше. На большем она настаивать не могла, даже если бы сочла это допустимым.
Хикка одернула жесткие широкие манжеты платья над морщинистыми руками и снова затянулась, выпуская в серое небо ряд сизых колечек. Десять идеальных окружностей на несколько мгновений повисли в воздухе, и Хикка почувствовала искреннее и безмятежное веселье Лиан, увидевшей их и потянувшейся «разорвать» края.
Налетевший порыв ветра унес дым и растрепал тщательно заплетенные косы девочки. Та торопливо пригладила выбившиеся пряди и оправила платьице – Хикка с опозданием вспомнила, что у людей черный считается цветом траура.
Конечно – Джабел.
Однако лицо Лиан сохраняло сосредоточенное выражение, ничем не выдавая переживаний от недавней потери, и Хикка могла лишь догадываться, насколько вымуштровала девочку Икайя.
Хикка перевернула трубку и постучала основанием о широкую ограду балкона, выбивая табак, нимало не заботясь о том, чтобы не поцарапать изящные украшения.
– Иди в зал, детеныш, – не оглядываясь велела она Лиан, хмуро изучая внутренности трубки, – шами Тиор тебя уже, верно, обыскался.
Иках переживал за воронов. Именно он стоял сейчас в углу зала заседаний рядом с внушительной стопкой сложенных на небольшой тележке родовых книг, касающихся семьи Базаард. Конечно, его положение не давало возможности хоть как-то помочь Тиору и его детенышу, но сердце филина то воспаряло, то ухало вниз на каждой фразе Гласа Совета и ответе Владыки воронов.
Иках давно распрощался с беспристрастностью, признавшись себе, что сочувствует Тиору, потерявшему всех своих детей и обретшему надежду в лице маленькой девочки-полукровки, всей душой. Он переминался с ноги на ногу, закусывал губу и то и дело одергивал полы расстегнутого сюртука, пытаясь разглядеть выражения лиц, разобрать гуляющий по залу шепоток, понять настроение Совета и Владык.
После перерыва воздух в зале, казалось, сгустился и уплотнился, напряжение буквально потрескивало, отдаваясь в общем фоне таэбу тревожной рябью.
С замиранием сердца Иках следил, как один за другим вставали Владыки, высказывая свое мнение. Вот ожидаемо поддержал старого союзника Капатеру-Лимари Каэру, облаченный в длинное белоснежное хакко с алой пейзажной вышивкой. Согласился с ним и Владыка Тобу, сверкнув хищной улыбкой в сторону секции лисов, с которыми псовые хоть не имели официального раздора, все же откровенно не ладили. Ша-Минселло, поднявшись со своего сиденья одним текучим движением, мгновенно приковав к себе все взгляды, произнесла лишь короткое «Против», одарив зал лукавой улыбкой и не вдаваясь в подробности.
Иках, привстав на цыпочки от нетерпения, загибал пальцы на убранных за спину руках: левая – за, правая – против.
Владыка Ашкарас, всегда превозносивший силу и физические возможности, – против. Владыка Намбэву, слишком яркий для этого сумрачного зала, для этого тусклого света газовых рожков, напомнил, что при возможности всегда следует сохранять действующий правящий род, так как в нем поколениями накапливается Сила, и полукровка Высокого Дома не равняется полукровке Младшей семьи, и проголосовал за.
Владыка орлов, ша-Олошта – медная кожа, чеканный профиль, перья в длинных волосах, голая грудь испещрена шрамами, – тяжело роняя в воздух каждое слово, согласился с замечанием ягуара и поддержал собратьев по племени.
Они вставали и говорили – кому-то хватало смелости взглянуть Тиору в глаза, кто-то говорил, обращаясь к Совету, – а Иках загибал пальцы и кусал губы.
Он даже почти не удивился, когда понял, что обе его руки оказались сжаты в кулаки, – голоса распределились поровну. Неприятным сюрпризом стал лишь Полто Турике, глава шакалов, не поднимая глаз выдохнувший: «Против». Казалось, даже Ухав, вскинувший на молодого Владыку внимательный взгляд, был удивлен: зачем шакалам наживать себе если не врага, то однозначного не-союзника в лице воронов?