— Да, с каждом днем темнеет все раньше и раньше, — заметил Бронн. — Ладно, пошли, нас уже ждут.
Они некоторое время молча шли по темным и тесным улицам, когда Бронн неожиданно нырнул в темный проулок, увлекая за собой и своего спутника. Бесшумно достав из ножен кривой кинжал, он прошипел:
— Ни звука. Даже не дыши.
Некоторое время ничего не происходило, но вот послышались шаги, и на улице появилась фигура в обносках, на которого бы любой нормальный человек не обратил бы ни малейшего внимания. Но стоило бродяге пройти мимо проулка, как Бронн ринулся вперед, вонзая кинжал ему в спину, а второй ладонью зажимая бродяге рот. Клинок мягко вышел из тела, и наемник аккуратно подхватил убитого за подмышки и затащил в проулок, после чего уложил его на землю и тщательно обыскал. Его добычей стали видавший виды нож, да горсть монет.
— Один из шпионов королевы, — пояснил свои действия Бронн. — Ублюдок шел за нами от самого кабака.
— Как вы его заметили? — с восхищением спросил посыльный.
— У меня нюх на подобную херню, — с гордостью ответил Бронн. — Иначе я уже давно бы сдох. Так, держись меня, мы уже опаздываем.
Идти им пришлось долго, петляя в лабиринте улиц и сбивая со следа потенциальных шпионов, пока Бронн не уверился в том, что слежки нет. Но все равно, то и дело он оглядывался по сторонам, иногда замирая на месте и прислушиваясь.
— Значит так, парень, слушай меня внимательно и запоминай, дважды повторять не буду, — принялся наставлять своего спутника Бронн, забрав у него деньги. — Место, куда мы направляемся, назвать безопасным нельзя даже спьяну, а потому держи свой язык за зубами. Нарвешься на неприятности — я тебя спасать не стану, я тебе не нянька и сейчас вожусь с тобой лишь потому, что мне так велели. Вопросы?
Парень лишь замотал головой.
— Нет вопросов? Вот и чудно. Так, напомни мне, как там тебя зовут?
— Джендри, сир.
====== Часть 16 ======
Меч разрубил череп пополам, и Джон пинком сбросил вихта со Стены, но ему на смену лезли еще трое, сжимая в полуразложившихся конечностях побитое коррозией оружие. Первый удар Джон принял на меч, от второго увернулся и, уже не дожидаясь третьего, прокричал:
— Feim!
Удар ржавого меча прошел сквозь его тело, и вихта по инерции унесло за спину Джона, где его встретил удар пылающего клинка, которым Берик Дондаррион владел с устрашающим мастерством. Торос из Мира, чей меч пылал столь же ярко, был здесь же и прикрывал своему другу спину — от жреца разило дешевым ромом, но это никак не сказалось на его навыках. Пес, который беспрерывно крыл матом белый свет, был рядом, но все же старался держаться от Берика и Тороса подальше, нервно косясь на огонь.
Довольно скоро вся эта странная троица стала постоянно таскаться за Джоном и прикрывать его в бою, несмотря на то, что формально они были зачислены в отряд лорда Родрика Форрестера. Свои действия Берик и Торос объяснили довольно просто — они обязаны быть подле возрожденного Азора Ахайя, избранника Рглора. Пес вообще ничего объяснять не пожелал.
— Гребанный выблядок, сдохни уже! — прохрипел Клиган, вонзая кинжал из стекла под челюсть вихту, который пытался его задушить.
— Они уже мертвы, Пес! — прокричал в ответ Берик, разрубая пополам мертвяка, у которого истлела почти вся плоть.
— Насрать! — прозвучало в ответ.
— Как долго мы еще сможем продержаться?! — спросил Торос, раскроив череп очередному вихту.
— Если в ближайшие пару дней Тормунд не подойдет — то недолго, — ответил Джон.
К сожалению, Старк был прав. Вихты лезли на Стену широким потоком, а потому все защитники бились почти без отдыха, а сам Джон с тоской заметил, что места выбывших воинов стали занимать их дети. Безусые подростки, дрожа от страха, забрасывали вихтов камнями в надежде сбить их с ледяной поверхности, осыпали дождем пылающих стрел и отбивались как могли копьями с наконечником из драконьего стекла, чьи запасы стремительно иссякали. Некоторые улетали в пустоту вместе со стрелами, некоторые застревали в телах вихтов и отламывались.
Все чаще и чаще Джон мыслями обращался к последним двум средствам, которые у него остались. То были эффективные, даже устрашающие методы, проблема только в том, что один способ имел все шансы не сработать, а второй убьет всех, кому не повезет оказаться рядом. Его можно будет использовать только тогда, когда ситуация станет совсем уж критической, а смерть — неизбежной.
Там, внизу, своего часа ждали еще тысячи и тысячи вихтов, не вступали в бой мертвые великаны, терпеливо дожидались своей очереди лютоволки и медведи. Благо, использовать птиц Белые Ходоки стали с куда большей осторожностью — во время последнего налета их встретило Огненное дыхание, обратившее большую часть стаи в пепел. Сам Джон поймал себя на мысли о том, как хорошо было бы укутаться в Огненный плащ и ворваться в ряды мертвецов, но то было невозможно по нескольким причинам.
Одной из них было то, что сам Джон ни разу не был магом. Да, в нем имелись слабые крохи магии, но их хватало лишь на то, чтобы кратковременно переместить свое сознание в Призрака, но не более того. Черпать же магию из внешнего мира было невозможно, и на то была вторая причина.
Магия в этом мире практически исчезла. Да, Джон чувствовал ее слабые дуновения, но что было их источником и почему они были столь слабыми, Старк не знал. Зато он знал наверняка, что этих крох не хватит даже на то, чтобы зажечь свечу, а уж о применении магии в бою даже и речи не шло. Зачарование, которому Довакин некогда уделял повышенное внимание, также было недоступно, ведь каких-либо аналогов камней души в этом мире не было, а даже если и были, то времени на их поиски и изучение не было как такового.
Ну и третья причина заключалась в том, что та часть души Джона, что досталась ему от Довакина, вообще не доверяла магии, отдавая куда большее предпочтение топору и щиту. Нельзя сказать, что он вообще не уделял ей внимания, но Довакин слишком хорошо помнил разрушения вокруг Винтерхолда, которые устроили маги местной Коллегии. Да и в дальнейшем тамошние маги зарекомендовали себя отнюдь не с лучшей стороны, особенно если вспомнить ту странную историю о магических сгустках, взбесившуюся погоду и одним богам ведомо что еще.
Самого Довакина там и близко не было, он как раз занимался поисками лука Ауриэля, но ему довелось слышать, что ситуацию удалось исправить лишь благодаря некой девушке-данмерке, которая впоследствии стала главой Коллегии. Сколько в этой истории было лжи, а сколько правды, Довакин не знал.
И пусть из Апокрифа ему удалось удрать лишь благодаря магии, сам Довакин ее не жаловал. Временами ему вообще казалось, что если бы не помощь и желание самого Хермеуса Моры, то он бы так навсегда и остался бы в плане Принца Непознанного. Зачем тому помогать беглецу? Поди разберись, что творится в голове, если она вообще у него есть, самого странного и загадочного из всех Принцев Даэдра.
Как бы там ни было, если ему удастся пережить все нынешние беды, то, возможно, он и задастся вопросом о местной магии и ее применении. Сейчас ему просто не до этого.
Ветер взвыл, словно голодный волк, а снегопад усилился до такой степени, что на десять шагов вперед ничего не было видно, а Джон мог лишь бессильно на это все взирать. Он знал, что сейчас произойдет, но его силы иссякли. Мышцы горели огнем, руки с трудом удерживали ставший неподъемным меч, глаза слипались от усталости.
Но хуже всего было то, что во рту у Джона стоял четкий вкус крови, а горло саднило так, будто в него запихнули морского ежа. Сегодня, используя почти все известные ему Крики, он превысил собственный ресурс, а сейчас его организм выл, требуя отдыха, а легкие горели от нехватки кислорода. Джон задыхался, как если бы его сбросили в морскую пучину, привязав к ногам камень. И именно сейчас, когда ему так нужны были все его силы, Белые Ходоки решили самолично вступить в битву, а это значит, что магическая защита Стены, вложенная в ледяные глыбы тысячи лет назад, практически пала.