Порез был не глубокий, но, когда, идущий после легкой победы домой, Пашка заметил что истекает кровью, было уже поздно. Внутреннее кровотечение сгубило его за несколько минут.
Поэтому, когда я двинулся к здоровяку с топором, чтобы его вырубить, я был явно не в себе. Топор – серьезное холодное оружие. То что им дрова рубят, не значит, что к нему можно пренебрежительно относиться. Стрельцы Ивана Грозного были вооружены бердышами*. А бердыш – это тот же топор. А стрельцы – первый вид регулярных войск в России. И не надо думать, что они были грозной силой благодаря пищалям*. От бердышей в итоге погибло больше народу, чем от свинцовых пуль.
Подумав, я понял, что шел к фермеру, зная что он по сравнению со мной медленный и неуклюжий. Он не смог бы ударить меня, просто не успел бы. Я мог просто пнуть его ногой, как собаку, но земные привычки взяли свое и я провел апперкот в челюсть.
Получается, что я не совсем я. Это тело имело другого хозяина, чьи привычки сейчас влияют на мое поведение. Но что сейчас с ним? Он умер или уснул? Может в любую секунду в моей голове может очнуться альтернативное эго и начнет со мной разборки по поводу управления вновь приобретенным домом моей бессмертной души?
А может это какая-то симуляция? Я под наркозом подключен к виртуально реальности в ходе безумного эксперимента безумных ученых на службе у самого лучшего государства?
Нет, вряд ли. Против этой версии говорит все, что я знаю о человеке благодаря учебе в медицинском.
Также точно я знаю, что это не галлюцинации. Уже проверил на элементарном тесте с глазными яблоками. Нажал по очереди на правое и левое глазное яблоко. Изображение начало двоиться, потом восстановилось. Галюны бы не двоились. А жаль. Лучше пролечиться от галлюцинаций, чем попасть в мир средневековья, где два раза в сутки тебя пытаются убить.
Глава 2 Мокрое знакомство и новые воспоминания
С телом пока много вопросов. Теперь посмотрим на окружающий мир. К примеру, на расположенное на берегу реки поселение. Река небольшая, но полноводная, с заметным течением, огибающим торчащие камни. Чуть ниже по течению над водой клубиться туман. Речка холодная, похоже берет свое основание где-то выше в горах. Оба берега довольно крутые. Со стороны поселения к воде по склону протоптана дорожка, вдоль которой на самом крутом участке установили столбики с перилами. Наверное, иначе в дождь по такой тропинке ходить было бы невозможно.
Сделаны деревянные перила по-крестьянски: просто и грубо, но надежно. Стоило мне задержать на них взгляд, как рядом ними появились люди. Они не возникли из ниоткуда. Они просто быстро и решительно спустились по той самой дорожке. Несколько крестьян под крики еще нескольких отставших односельчан подвели к перилам взлохмаченного паренька, который эмоционально вскрикивал, пытаясь что-то доказать.
Но слушать парня, похоже, никто не собирался. Два крепких мужика подхватили его и перекинули через перила прямо в реку. Следом за ним полетел холщовый мешок с вещами.
Дальше я поступил импульсивно. Видел, что парнишку тащит течением по каменистому руслу.
Почти бегом я спустился с холма к берегу. Подходил к поселению против течения реки, потому брыкающегося и кричащего в пене и брызгах парня несло прямо ко мне.
Плавать я не умею. И это была та самая ситуация, когда перед медработником стоит выбор: неоказание помощи или оказание неквалифицированной помощи. Однако, я везучий, потому лежащее поперек реки где-то до её половины бревно стало опорой для моих действий. Хорошо, что я заранее разобрался в конструкции доспеха. Это позволило скинуть большую его часть до захода в воду.
Двадцать минут трепыханий, паники, холода и отборного русского мата могут завести даже дизельный двигатель в мороз. Что уж говорить о парнише вдвое меня легче, которого я ухитрился схватить за пояс.
Когда я вытащил его на берег, стало ясно, почему он не мог выплыть. Руки и ноги его были связаны, а от него самого разило перегаром, хотя был он на вид моложе меня того, каким я был в своей памяти.
— Рю... Кафка... — откашлявшись, тот представился — Не знаю, кто вы, господин... но я... в долгу перед... вами — он тяжело дышал, сидя на глинистом берегу речки — позвольте узнать имя спасителя...
Я попытался было представиться в ответ, но тело никак не хотелось вспоминать привычного мне имени. Лишь через полминуты я выдал:
— Дайнслейф. Просто Дайн, — мозг всячески отрицал возможность существования у меня старого имени или хотя бы фамилии. Первые слова, пришедшие в голову, были из фентези, которое я читал накануне. Меч дракона...да уж. Раз выдал, теперь придется носить это имя — Я невольно вздохнул — Кем будешь, Кафка Рю, верно?
— Да. И я алхимик-изобретатель! Сейчас покажу! Где моя сумка? Где? Не-е-ет! — тот глянул в реку и осознал, что догнать, вероятно, весь его скарб у него уже не выйдет — в общем... я работал на местного феодала, занимался удобрениями, потом начал пробовать делать снадобья... И у меня получалось! А эти неблагодарные после пары стаканов в долг у трактирщика... ух! Узнают ещё мое имя! Кафка Рю вам покажет ещё!
— Слишком молод ты для алхимика... — я начал поднимать данные по сомнительному чтиву прошлых лет, и осознал, что даже для простого освоения химии времени его жизни будет мало.
— Я избрал путь самостоятельного постижения тайн алхимии!
— Значит, самоучка... — Я положил руку на лицо — А хоть что-то о местной территории и обычаях рассказать можешь? Просто я издалека, меня ограбили и оставили без лошади... Хотел бы узнать чего, чтобы не выглядеть как турист, не знающий ничего дальше своего носа.
— Турист? Ик. А что такое турист? И-и-ик! — выразил непонимание темы юный алхимик. Сколько же он выпил, если купание в реке его не протрезвило. Стоило немного отдышаться и его опять разморило.
Может и к лучшему, а то на трезвую голову он после рожденной мною истории, задал бы куда больше вопросов. Сморозил я конечно про туриста, да и про ограбление можно было промолчать. Если он действительно на службе у местного феодала, то может настоять на расследовании преступления. Если здесь, конечно, принято разыскивать и карать грабителей на подведомственной территории.
Но раз сказал, то буду придерживаться этой версии. Я издалека, меня схватили, ограбили и бросили в незнакомой местности.
-Турист — это путешественник, который отправляется в странствие для развлечения, заплатив проводникам, которые будут заботиться о его комфорте и рассказывать интересное о землях, по которым они едут. На моей родине такой отдых популярен среди обеспеченных людей.
Говоря, я поднял и повел Кафку от реки на более сухое место. Мы обошли несколько кустов и вышли на сравнительно большую поляну. Солнце поднялось уже высоко.
—Так, уважаемый алхимик! Нужно снять и развесить мокрую одежду. На нас она будет долго сохнуть.
Вскоре мы разоблачились. В процессе я узнал, что в этом мире принято носить нижнее белье. На мне оказался вариант кальсон длиной до колена. Привычную с детства резинку заменял обычный шнурок.
На Кафке оказалось похожее белье, но покороче.
Одежду и доспехи я развесил на ветках. Потом обломал пару сучьев и надел на них свои цурумаки. Хорошо, что не потеряли их, пока вылавливал из воды местного алхимика.
Не смотря на солнце, стоять в мокром белье было прохладно и мой новый знаковый начал понемногу трезветь.
— Господин, а почему вы не разожжёте костер? У огня мы высохнем быстрее.
— Я бы с удовольствием, но у меня нет огнива. Может ты умеешь добывать огонь без него?
— Конечно умею! Я знаю 38 способов быстрой добычи огня с помощью алхимии. Но весь запас алхимических элементов и мои инструменты утопили в реке невежественные крестьяне! Они еще познают мой гнев! Дайте только мне восстановить запасы! Я заставлю их пожалеть о своем неверии и глупости. Но, мой добрый господин, преисполненный редких достоинств, почему Вы сами не добудете огонь. Вы же из благородных. Или вам жалко одной капли крови?