— Как он мне сказал, — продолжил Кафка, встряхивая свои сумки и проверяя все л хорошо упаковал, — есть такая хитрость: тех кто на гору идет спокойным и не боится, тех духи никогда не трогают. А вот если бояться и ждать беды, то обязательно что-нибудь приключится.
— То есть, если мы будем боятся, когда пойдем в лес, — переспросил я, — то скорее всего нас ждут серьезные неприятности? И как нам в этом случае не боятся.
— Очень просто, — невозмутимо ответил алхимик, — мы же знаем, что если не боятся, то все будет хорошо, а значит мы и не будем бояться. Так же, Фрея?
— Конечно! — подтвердила девочка, которая похоже вообще никогда не сомневается в том, что оговорит Кафка. И как он только добивается такого авторитета?
С одной стороны уверенность Фреи — это хорошо. Если озвученное Кафкой правило работает, то ее вера во все хорошее защитит ее от неприятностей. Но вот я по натуре хронический пессимист и как убедить себя, что боятся нечего, я не знаю. Хоть мастер класс у алхимика проси, блин. Но как-то придется настраиваться, альтернативы то нет.
Выкинув из головы ненужное беспокойство, я начал собирать свои вещи. Проверил доспех и меч. Поверх доспеха я одену плащ. Так, в случае чего не буду привлекать лишнего внимания. В сумку положил свои запасные рубашки, и кошелек. Собственно и все. Еще осталось много места, которое я наверное заполню чем-нибудь съестным. А то в последнее время у меня очень часто накатывает голод. А мои планы по практике с вновь приобретенными способностями обещают жечь калории с бешенной скоростью. Я вон почти кило вяленой хурмы прикончил, а такое ощущение, что и не ел вовсе, словно, у меня в желудке бермудский треугольник, в котором все исчезает бесследно.
Собрав вещи, я понял, что у меня есть пару часов свободного времени. Я решил попробовать помедитировать. Выйдя во дома, я сел на циновку, постеленную на веранде. Вначале проверенная практика. Вдох и выдох, Вдыхаю спокойствие, выдыхаю все лишнее... Расслабляюсь и снова начинаю видеть струны. Выхожу на план духов и возвращаюсь в свое тело. Теперь никуда не тороплюсь. Наблюдаю картину мира. Постепенно расширяю круг внимания.
В доме старосты я видел два красных силуэта. Это, ясное дело, Кафка и Фрея. Я попробовал сосредоточится на этих пятнах и заметил, что они внутри подвижны. Словно в темноте кто-то очень быстро машет тлеющими коловешками, рисуя замысловатые узоры, что. Вспыхивают перед глазами и сразу начинают таять. Так наверное отражается движение ци в человеческом теле. Бесконечно закрученные реки и ручейки энергии. Я ощутил, что эти тела медленно отдают ци, как нагретая печка отдает тепло.
Также в доме было несколько маленьких жёлтых силуэтов. Это, та понимаю, домашние духи. В них ци тоже текла, но по другому. Движение их энергетики напомнило мне лавовые лампы, в которых медленно перетекают пузырьки в колье с расплавленным воском.Духи берегли энергию. Их ци тоже рассеивались, но очень слабо.
Я решил осмотреться чуть шире. Но стоило мне продвинуться за пределы дома, как я почувствовал режущий по чувствам скрежет. Хаос.
На улице перед домом старосты расплывалось темное пятно, напоминающее большую амебу. Из пятна время от времени выдвигались "ложноножки", которыми оно прощупывалг пространство. Когда такой отросток двигался в сторону дома, то ему навстречу выходил один из трех жёлтых силуэтов. Раздавался треск и отросток отодвигался.
Это получается, что домашние духи не дают хаосу проникнуть в дом, в котором они живут. А появилось это пятно, когда я пытался сжечь душу того здоровяка из отряда семьи Крадо. За прошедшие дни пятно сильно разрослось, заняв заметный участок на улице, но в дом его не пустили. Маленькие духи держат оборону, сменяя друг друга. Я увидел, как один из силуэтов побледнел после того, как с треском отогнал крупный отросток кляксы. Малышам приходится нелегко, а виноват в этом я.
Я сосредоточился на пятне, начиная разглаживать и успокаивать. Представлять, как этот участок становится таким же, как и вся улица. Мне удалось затереть небольшой участок, но тут пятно среагировало и начало сопротивляться. Похоже, что за прошедшее время у амебы появились зачатки звериного разума. Она ответила на новую угрозу ударом. Я почувствовал знакомую какофонию из негативных эмоций, смешанных с невыносимыми по мерзости звуками. Но представляя, что стоит ожидать от хаоса, я справился с давлением сравнительно легко и попробовал надавить сам, используя свое основное оружие — огонь. Первородное пламя пятну не понравилось. Оно начало корчится темными волнами, но исчезать не спешило. Каким-то образом оно рассеивало значительную часть моего огня и даже пыталось его поглощать.
Я усилил давление. По пятну снова пошли волны, но теперь их сопровождали гребни из искр. Хаос защищался, но я почувствовал, что если поднажму, то тварь не выдержит и начнет разрушаться. Но это было уже не легко. Я начал чувствовать, как в районе диафрагмы возникает неприятный холодок. Должно быть это звоночек о том, что из меня вытекает много энергии. Но останавливаться я сейчас не могу, ослаблю давление и тварь от защиты может перейти к нападению. Злоба в ней так и кипит.
Я усилил напор, направляя огонь в монстра. Руки мои от потока нагрелись так, что, казалось они попали в кипяток. В тоже время в районе солнечного сплетения словно врос кусок льда, сковывая дыхание. Но я уже видел, что враг дрогнул. Вот прорвалась темная пленка, покрывающая волны и заискрило уже внутри амебы. Какофония звуков скакнула на порядок. Похоже монстр так закричал. Я надавил еще сильнее и тут тварь решила поменять тактику. Она попыталась убежать. Пятно, содрогаясь, поплыло прочь, рассыпаясь по дороге на десятки амеб поменьше, каждая из которых стремилась скорее покинуть зону поражения.
Я понял, что произойдет дальше. Эти твари расползутся по улицам, забьются в темные уголки и начнут расти, наполняя пространство своим ядом, призывая злобу и болезни.
Глубоко во мне что-то всколыхнулось. Я не позволю этому плодиться в МОЕЙ деревне! Вместо потока пламени из моих рук вылетела и расправилась сеть, которой я накрыл всю территорию, по которой разбежались кляксы. А потом по сети потекло пламя, разрезая и сжигая всю мерзость, которая посмела проникнуть на эту землю. Я на несколько секунд превратился в чистую ярость. Я почувствовал, как исчезает последнее темное пятно, а потом... Потом все чувство исчезли, словно кто-то повернул выключатель.
Очнулся от вони. Жуткой, проникающей сквозь спазматически сжавшиеся ноздри вони. Потом я услышал голос:
— Хорошо, что я догадался сварить еще зелья про запас, — говорил Кафка, продолжая заливать мне в рот вонючую жидкость. — Ты бы хоть предупредил, что собрался опять от истощения помирать. Я даже пульс нащупать не смог.
— И Вы холодный весь стали, прям как настоящий труп, — затараторила Фрея, которая укрывала меня одеялом, похоже уже третьим или четвертым по счету. Интересно, а откуда у нее познания о трупах?
Я попытался замычать, указывая что мне уже не настолько плохо, чтобы продолжать глотать эту гадость, но Кафка был настойчив и заставил пациента выпить все содержимое немаленькой кружки. По телу прошла теплая волна, растворяя сковавшую меня глыбу льда. Пришла легкость и... и икота. На этот раз "побочный эффект" был такой силы, что меня буквально подбрасывало. Я сел. Стало легче, но ненамного.
Рю! Ик! Ты не... Ик! Ты мо... Ик! — я пытался сказать. но не успевал, — Убрать... Ик! Икоту... Ик!
— Я попробую убрать побочный эффект в виде икоты, — понял мой позыв Кафка. — Когда мы пополним запасы трав, я поставлю несколько экспериментов и постараюсь доработать формулу зелья.
Фраза про эксперименты меня не порадовала. Испытывать свои разработки он на мне собирается. Других подходящих подопытных с драконьей кровью у него нет.
Я прислонился спиной к стене и начал ждать пока меня отпустит. Когда икота наконец прошла, я снова погрузился в пограничное состояние, чтобы посмотреть на последствие моей битвы. Пятна на улице больше не было, основную массу хаоса я выжег, но по территории были разбросаны темные фрагменты, создавая ощущение замусоренности. Опасности они уже не представляли, но энергетическую картинку заметно портили. К сожалению ни сил ни времени на тщательную чистку у меня уже не было.