Я попробовал надеть перстень на безымянный палец. Размер подошел, но я не уверен, что это мое кольцо. Немного подумав, я решил пока вернуть находку обратно в тайник. Хорошенько размял кусочек воска пальцами и прилепил кольцо под плечевую пластину. Думаю, у того, кто его спрятал были основания скрывать украшение от посторонних глаз. Да и запекшаяся кровь дает повод к беспокойству.
Закончив чистку, я одел кейко (так назвал мой доспех здоровяк с топором, который хотел меня ограбить) и завязал несколько ремешков по бокам, зафиксировав конструкцию. Попробовал подвигаться. Туговато. Ослабил один ремешок. Теперь отлично. Люблю, когда одежда и снаряжение в порядке.
Но настроение сильно портит неслабое чувство голода. За последние сутки я съел только горсть сомнительных ягод, а за полчаса купания в горной речке сжег калорий на пару комплексных обедов.
Я подошел к Кафке и начал трясти его за плечо. У парня либо очень чистая совесть, либо он хорошо приложился к спиртному. Спит на зависть младенцам. Примостился между костром и кустом, на котором развесил сохнуть одежду. Я бы не смог так полуголым спать без одеяла. Костер же греет только с одной стороны. Да и сквозняк присутствует. Либо у него закалка посерьезнее, чем была у меня в прошлой жизни, либо, опять же, алкоголь рулит.
— Уважаемый алхимик, просыпайтесь. Одежда высохла, и я настоятельно рекомендую одеться, чтобы не погибнуть от насморка.
Парень наконец разлепил глаза и приподнялся. Секунд пять он пытался понять, что происходит, потом взгляд стал более осмысленным.
— А, господин Дансклейн, мой добрый спаситель. Действительно мне лучше одеться, —юноша поспешно стянул с куста свою рубашку. Похоже подзамерз.
— Не Дансклейн, а Дайнслейв. Я же сказал, чтобы называл меня Дайнс. Так хоть перевирать не будешь.
— Простите, Дайнс, у Вас очень необычное имя. Это мое имя обычное, как лапша с бульоном. Брось в толпу три камня и один обязательно попадет в Кафку. Небезызвестный мне эзотерик* старый Датэ Мусази как-то выпил со мной в компании полторы кварты сливовой наливки и авторитетно рассказал мне, что имя Кафка есть во всех мирах бесконечного веера…
— Вполне возможно, мой юный друг. Но ответьте мне, умеете ли вы добывать пищу в лесу?
Кафка недоуменно уставился на меня. Мой вопрос похоже сбил его с любимой темы.
— Не то чтобы очень хорошо, господин Дайнс. Но с чего такие вопросы?
— С того, что не знаю как вы, а я после купания проголодался, а съестного у меня ничего нет.
— Я думаю, что пищу проще добывать в селениях, чем в лесу. Но… Но возвращаться в Огоз я бы не хотел. Видите ли… С его жителями я хочу встретиться лишь после того, как подготовлю все необходимое для возмездия за мои страдания! Как только эта деревенщина посмела так со мной обращаться!? Но до следующего поселка пешком где-то день пути. Поэтому, наверное, Ваше предложение поискать пропитание в лесу имеет смысл.
Говоря, Кафка оделся. Потом вышел на середину поляны и осмотрелся.
— Я вижу кусты чернявки, но ягоды еще недозрелые. Кислятина, одним словом. Можем поискать грибов. Сейчас их в лесу довольно много, но без риса и овощей грибами сыт не будешь.
— А как насчет мяса? Вы охотник?
— Да не очень. Пару раз я участвовал в охоте моего дайме*, когда егеря загоняли оленей и кабанов. Но я не владею благородным искусством лучника, а для того, чтобы с копьем выйти навстречу секачу у меня недостаточно отваги. По-настоящему мне приходилось охотиться лишь на понгов.
— Что за понги?
— А разве в ваших краях они не водятся? Это такие грызуны. Ростом они не достают человеку до колена, у них пушистый мех, короткий хвост, длинные уши и небольшие острые рога, —Кафка описал тех самых рогатых зайцев, которые на меня бросались, пока я бродил один по чаще.
— А на этих понгов трудно охотиться?
— Вовсе не трудно. Понты удивительны тем, что если на их территорию заходит кто-то выше их ростом, то они разгоняются и бодают его своими рожками. Живут они колониями голов по сто в норах. Нападают старшие самцы. Их обычно штук пять-семь на колонию. Рожки у них легко отламываются. А вот вытащить их из раны нереально трудно. Они зазубренные и крошатся если их потянуть. Но если сапоги обмотать соломой, то можно сильно не бояться с спокойно брать их на копье.
— А как они на вкус?
— У них довольно нежное мясо. Крестьяне же больше всего жалуют их уши. Они маринуют их в остром соусе, а потом жарят на углях до хруста.
— Ну, значит нас ждет охота на понгов. Копья я нам уже организовал. Осталось обмотать чем-нибудь ноги.
— Простите, Дайнс, но рассчитывать поймать понгов будет несколько самонадеянно. Крестьянские дети регулярно обыскивают окрестности в поиске их колоний. Поэтому рядом с деревней найти место, где они устроили свои норы практически невозможно. Охота на них в основном то и заключается в поиске.
— Ну тогда, предлагаю оценить спелость чернявки. А потом возьмем наши копья и немного прогуляемся. Я как раз некоторое время назад наткнулся на одного такого понга. Он хотел меня боднуть, но я встретил его подошвой цурумака и отправил в полет. Потом заметил еще одного и решил уйти подальше от странных рогачей. За мной они не погнались.
— Вам очень повезло. Понги охраняют территорию в несколько шагов вокруг подземного гнезда. Хищники их обычно не трогают. Даже небольшая рана от рога понга заживает очень плохо. Поэтому ни лисица ни волк на них не охотится. Ну да это все не важно. Покажите скорее место, где вы их видели. У меня уже слюнки потекли. Я пару лет не ел понгов.
— А приготовить то их на костре вы сможете?
— А как же. Это просто. Есть два способа традиционного приготовления понга на костре, — алхимик явно воодушевился предстоящей охотой, — в первом случае его свежуют. Шкурка с него снимается легко, как чулок. Внутренности удаляют, тушку нанизывают на палку и жарят над углями минут пятнадцать. Под кожей у понга слой жира в пол пальца толщиной, а мясо нежное. Поэтому жариться он исключительно. Даже без соли можно пальчики облизать. Второй способ чуть дольше, но и чуть проще. Удаляют внутренности . Потом вымазывают в жидкой глине или в речном иле и закапывают в горящие угли. Потом нужно просто поддерживать костер около часа. Глина запекается твердой коркой. Получается керамический сосуд, внутри которого находиться запеченная тушка с удивительно сочным и нежным мясом. Дайнс, ну эту кислую чернявку, ведите скорее к вашему месту с понгами! У меня слюна уже на сандальи капает.
— Нет, Кафка. Вначале поедим ягод. Я это место видел несколько часов назад и вовсе не уверен, что смогу его найти. А так хоть что-то закинем в топку.
— Ну ладно… — алхимик явно был не в восторге.
Глава 4 Охота не по плану
Я раньше любил клюкву и подобные ей кислые ягоды. Но вот мой спутник, видимо, не был фанатом подобного, потому от каждой ягоды его морщило.
— Как вы их только едите? — алхимик проплевался после очередной горсти чернявки и вытер губы рукавом, — эти ягоды максимум а отвар пустить! Даже с медом кислятина будет!
— Да ладно тебе. Там, откуда я родом, ягоды и покислее были. Это сладкие еще, — произнес я, закидывая еще горсть в рот, — их хотя бы много, и они успокаивают желудок.
— Аааа! Лишь раздражают! Жду не дождусь охоты на понгов...
— Идем тогда. Кажется, нам в ту сторону, — проговорил я с уверенностью, которой не испытывал. Но через пол часа ходьбы мне действительно показалось, что места знакомые.
— Точно, Кафка, я проходил тут. Еще ветки вот здесь по дороге заламывал...
— Оставлять метки в лесу, — дело важное, — Кафка улыбнулся, запив ягоды водой из фляжки — даже опытные охотники, не оставляющие видимых следов, используют какие-то метки. Говорят, колдовство тоже используют... — алхимик стал что-то вспоминать.
Я же просто слушал. Пусть в его глазах я и выглядел опытным и, вероятно, знатным господином, на деле, в этом мире мне три дня отроду, и мне самому хочется побольше узнать о месте, где мне придется попытаться выжить.
Через час ходьбы мне довелось выяснить, что «господин» я странный. Уж слишком много простых премудростей не знаю. Обычно люди «моего» уровня посвящают себя искусству боя. Реже — магии. Но пусть в народе магов и уважают, правительство с ними активно борется, то ссылая на отдаленные острова, то просто отправляя на эшафот за малейшую провинность. Так что магию приходиться скрывать.