Шагая к лесу в сопровождении Татса, Тимара недоумевала. Она ни в чем не виновата. Она ничего плохого не сделала. Тем не менее все оказалось бесполезным. Когда они пересекли луг, где хранители возились со своими драконами, она тщетно убеждала себя, что никто не глазеет ей вслед.
Сегодня по жребию обихаживать питомцев предстояло Кейзу, Бокстеру, Нортелю и Джерд. Они осматривали нелетающих драконов, проверяя, нет ли кровососущих паразитов возле их ушных отверстий, и уговаривали любимцев пошире расправлять крылья. Арбук слушался людей со свойственной ему глуповатой покладистостью, а Тиндер нетерпеливо расхаживал рядом, ожидая своей очереди. С того момента, как у лилового дракона появились цветные узоры, он демонстрировал склонность к щегольству, и кое-кто из хранителей даже посмеивался над его тщеславием. Элис тем временем втирала нутряной олений жир в свежие царапины, которые Кало нанес Балиперу.
Некоторые хранители уговаривали драконов попробовать полететь. Только после того как они делали такую попытку, пусть и чисто формальную, им давали поесть. На этом настоял Карсон.
Тимара не завидовала их работе. Из всех драконов только Меркор проявлял терпение, будучи голодным. Плевок был невероятно гадким, несносным и грубым существом. Даже Карсону было с ним трудно справляться. Вредная маленькая Фенте – гордость Са – беспечно парила в небе, а вот ослепительная зелено-золотая Верас оставалась прикованной к земле. Кстати, она была такой же мстительной, как и ее хранительница Джерд. Кало, самый крупный из драконов, предпринимал почти самоубийственные попытки взмыть вверх. Его хранителем был Дэвви, но сегодня многочисленные раны и царапины Кало, приобретенные в стычке с Балипером, обрабатывал Бокстер. В стычке, которую спровоцировала Синтара! Тимара зашагала быстрее. Лучше целый день выслеживать оленя и тащить добытую тушу в лагерь, чем проводить время с хранителями и их подопечными.
Хорошо хоть, что ей не нужно иметь дело со своим собственным драконом. Вспомнив о Синтаре, она мельком по-смотрела на небо – и постаралась отогнать тень обиды и сожаления.
– Ты по ней скучаешь? – негромко спросил Татс.
Она почти разозлилась из-за того, что он настолько легко смог прочитать ее чувства и мысли.
– Да. Она нисколько не облегчает ситуацию. Порой она вторгается в мое сознание – совершенно не понимаю, по какой именно причине. Она иногда хвастается, что только что убила огромного медведя, и рассказывает в деталях, как он сражался, но не смог причинить ей вред. Это случилось два дня назад. Или она вдруг показывает мне что-то, что видит: гору с шапкой снега или отражение города в большом речном заливе. Нечто настолько прекрасное, что у меня дух захватывает. А в следующий миг ее уже нет. И я вообще не ощущаю ее присутствия.
Тимара не собиралась откровенничать, но Татс сочувственно кивнул и признался:
– Я постоянно ощущаю Фенте. Наша связь словно нить, которая закреплена в моей голове. Я знаю, когда она охотится, когда ест… сейчас она как раз чем-то лакомится. Расправилась с горным козлом, и ей не нравится вкус его шерсти. – Он тепло улыбнулся причудам своей драконицы, но когда он взглянул на Тимару, его улыбка погасла. – Извини. Я не хотел сыпать соль на рану. Не понимаю, почему Синтара так плохо с тобой обращается. Она чересчур высокомерная! И жестокая. Ты – хороший хранитель, Тимара. Она у тебя всегда была ухоженной и накормленной. Ты справлялась лучше всех. Странно, что она не смогла тебя полюбить.
Наверное, подавленность ясно отразилась у нее на лице, потому что Татс сразу добавил:
– Прости. Я вечно болтаю какой-то вздор… Наверное, мне стоило помолчать. Извини меня, Тимара.
– Думаю, она меня любит, – неестественно бодрым голосом ответила Тимара. – А насколько драконы вообще способны любить своих хранителей? Думаю, правильнее было бы употребить слово «ценит». Я знаю, что она ревнует меня к другим драконам.
– Здесь никакой любовью и не пахнет, – заявил Татс.
Тимара ничего не ответила. Они и так уже затронули опасную тему. Поэтому она ускорила шаг и выбрала самую крутую тропу, которая вела на кряж.
– Вот самый короткий путь, – быстро объяснила она Татсу, хотя он не проронил ни слова. – Я предпочитаю подняться как можно выше, а потом начинать охоту, высматривая оленей внизу. Они не замечают меня, когда я оказываюсь на вершине.