Шагая к лесу в сопровождении Татса, Тимара недоумевала: ну почему она так переживает, если сама ни в чем не виновата? «Я не сделала ничего плохого», — внушала себе девушка. Однако все ее усилия оказались бесполезными. Когда они пересекли луг, где хранители возились со своими драконами, Тимара тщетно убеждала себя, что никто не глазеет ей вслед с осуждением.
Сегодня по жребию обихаживать драконов предстояло Кейзу, Бокстеру, Нортелю и Джерд. Они осматривали нелетающих драконов, проверяя, нет ли у них в ушах кровососущих паразитов, и уговаривали подопечных пошире расправлять крылья. Арбук слушался людей со свойственной ему глуповатой покладистостью, а Тиндер нетерпеливо расхаживал рядом, ожидая своей очереди. С тех пор как у лилового дракона появились цветные узоры, он так и норовил пощеголять ими, и кое-кто из хранителей даже посмеивался над его тщеславием. Элис тем временем втирала нутряной олений жир в свежие царапины, которые Кало нанес Балиперу.
Некоторые хранители уговаривали драконов попробовать взлететь. Только после того как они делали такую попытку, хотя бы для виду, им давали поесть. На этом настоял Карсон.
Тимара не завидовала их работе. Из всех драконов только Меркор проявлял терпение, будучи голодным. Плевок был невероятно гадким, несносным и грубым существом. Даже Карсону было с ним трудно справляться. Вредная маленькая Фенте — гордость Татса — беспечно парила в небе, а вот ослепительная зелено-золотая Верас еще оставалась прикованной к земле. Кстати, она была такой же мстительной, как и ее хранительница Джерд. Кало, самый крупный из драконов, предпринимал почти самоубийственные попытки взмыть вверх. Его хранителем был Дэвви, но сегодня многочисленные раны и царапины Кало, приобретенные в стычке с Балипером, обрабатывал Бокстер. В стычке, которую спровоцировала Синтара! Тимара зашагала быстрее. Лучше целый день выслеживать оленя и тащить добытую тушу в лагерь, чем проводить время с хранителями и их подопечными.
Хорошо хоть, что ей не нужно иметь дело со своей собственной драконицей. Вспомнив о Синтаре, она мельком посмотрела на небо — и постаралась отогнать тень обиды и сожаления.
— Ты по ней скучаешь? — негромко спросил Татс.
Тимара почти разозлилась из-за того, что он настолько легко смог прочитать ее мысли и чувства.
— Да. Все это так странно: порой Синтара внезапно вторгается в мое сознание, совершенно не понимаю почему. Иногда хвастается, что убила огромного медведя, и рассказывает в деталях, как отчаянно он сражался, но не смог причинить ей вреда. Это случилось два дня назад. Или драконица вдруг показывает мне что-то, что видит сама: высокую гору с шапкой снега или отражение города в большом заливе. Нечто настолько прекрасное, что у меня просто дух захватывает. А в следующий миг ее уже нет. И я вообще не ощущаю ее присутствия.
Тимара не собиралась откровенничать, но Татс сочувственно кивнул и признался:
— Я постоянно ощущаю Фенте. Наша связь — словно нить, которая закреплена в моей голове. Я знаю, когда она охотится, когда ест… прямо сейчас Фенте как раз чем-то лакомится. Ага, расправилась с горным козлом, и ей не нравится вкус его шерсти. — Татс тепло улыбнулся причудам своей драконицы, но, когда взглянул на Тимару, его улыбка погасла. — Извини. Я вовсе не хотел сыпать соль на рану. Не понимаю, почему Синтара так плохо с тобой обращается. Она чересчур высокомерная! И жестокая. Ты ведь очень хорошая хранительница, Тимара. Она у тебя всегда была ухоженной и накормленной. Ты справлялась лучше всех. Странно, что Синтара не смогла тебя полюбить.
Наверное, вся гамма чувств ясно отразилась у нее на лице, потому что Татс поспешно добавил:
— Прости. Я вечно болтаю какой-то вздор… Наверное, мне стоило помолчать. Извини меня, Тимара.
— Думаю, Синтара все-таки меня любит, — неестественно бодрым голосом возразила девушка. — Хотя… насколько драконы вообще способны любить своих хранителей? Думаю, правильнее было бы употребить слово «ценит». Я знаю, что она ревнует меня к другим драконам.
— Здесь никакой любовью и не пахнет, — заявил Татс.
Тимара ничего не ответила. Они и так уже затронули опасную тему. Поэтому девушка ускорила шаг и выбрала самую крутую тропу, которая вела на Ивовый кряж.
— Это кратчайший путь наверх, — быстро пояснила она Татсу, хотя он не проронил ни слова. — Я предпочитаю подняться как можно выше, а потом уже начинать охоту, высматривая оленей внизу. Они не замечают меня, когда я оказываюсь на вершине.