Двадцать шестой день месяца Рыбы,
седьмой год Вольного союза торговцев
От Роники Вестрит из старинного семейства Удачного — тому неумехе-смотрителю,
который принимает послания в Кассарике
Клиент требует, чтобы данное послание
было вывешено в помещении гильдии Голубиной почты
Один раз мог быть случайностью, два — совпадением. Но четыре раза — это уже явный шпионаж. Ты вскрывал все письма, отправленные мне из Кассарика. Послания от Малты Хупрус (урожденной Вестрит) регулярно приходили с поврежденными печатями или вообще без них. То же самое относится и к недавнему сообщению, отправленному Янни Хупрус. Нам ясно, что ты умышленно суешь свой нос в переписку между торговыми семействами Хупрус и Вестрит.
Очевидно и то, что ты считаешь нас глупыми и неосведомленными относительно того, как гильдия ведет отбор голубей и их смотрителей. Заметь, что это сообщение доставит тебе птица из той голубятни, за которую отвечаешь именно ты. Хотя в гильдии и отказались назвать твое имя, мне доподлинно известно, что теперь они знают, кто именно несет ответственность по крайней мере за часть вскрытых писем. Я подала жалобу против тебя лично, сославшись на отметки колец тех голубей, которые прибывали к нам с испорченными посланиями.
Так что твои дни в качестве смотрителя голубятни сочтены. Ты — позор всех торговцев Дождевых чащоб и семейства, в котором родился. Стыдись — ты вероломно нарушил кодекс гильдии. Торговля не может процветать там, где есть шпионаж и обман. Такие люди, как ты, наносят вред всем нам.
Роника Вестрит
Глава 6. Кровь драконов
— Кого ты мне подсунул? Он выглядит больным! — возмутился герцог.
Канцлер Эллик молча потупился. Конечно, унизительно, что монарх публично выразил недовольство его подарком, однако Эллик покорно склонил голову и смирился. А что еще ему оставалось делать?
В зале для частных аудиенций было тепло, а кое-кто из присутствующих, пожалуй, даже счел бы, что там жарко и душно. Однако герцог настолько похудел, что постоянно мерз, даже в этот чудесный весенний день. Огонь трещал в огромных каминах, каменные полы устилали толстые ковры, а стены были завешаны гобеленами. Мягкое одеяние пеленало тощее тело властителя Калсиды, однако его знобило, хотя на лицах шести охранников-гвардейцев выступил пот. Помимо них, в помещении находились только канцлер и то странное существо, которое он с собой приволок.
Скованный цепями человек-дракон — Старший, — стоявший перед герцогом, не потел. Он был худой, с запавшими глазами и прилизанными волосами. Эллик оставил на пленнике лишь набедренную повязку: несомненно, с целью выставить на обозрение его покрытое чешуей тело. Жаль, что ребра слишком сильно выпирали, да и заострившиеся колени и локти раба тоже порядком портили впечатление. Его плечо стягивала тугая повязка. Да уж… перед герцогом было отнюдь не то величественное создание, которое он ожидал увидеть.
— Я и вправду болен.
Когда раб произнес это, герцог изумился до глубины души. И дело было не только в том, что чешуйчатое существо вообще могло говорить: голос у него оказался очень выразительным, да еще вдобавок человек-дракон изъяснялся по-калсидийски. С акцентом, правда, но достаточно понятно.
А Старший потихоньку прочистил горло, словно доказывая, что не солгал. Он соблюдал осторожность: так обычно действуют те, кто боится, что будет слишком больно, если откашляться в полную силу, дабы избавиться от мокроты. Этот недуг был герцогу знаком. Затем существо приложило тыльную сторону ладони ко рту, вздохнуло — и подняло глаза, встретившись взглядом с правителем Калсиды. Когда человек-дракон уронил руку, цепи, сковывавшие его запястья, зазвенели. Глаза у него казались человеческими, однако, когда его привели в зал, они светились, как у кошки, и поблескивали синевой в пламени свечей.
— Молчать! — рыкнул Эллик на пленника. — Немедленно встань перед герцогом на колени!
Он дал волю своей досаде, от души дернув цепь. Раб пошатнулся, рухнул на пол и едва не повалился ничком.
Шлепнувшись, человек-дракон вскрикнул, с трудом выпрямился и застыл, приняв коленопреклоненную позу. При этом он с ненавистью покосился на Эллика.
Канцлер замахнулся было кулаком, но тут вмешался герцог:
— Значит, оно способно разговаривать? Не мешай ему, канцлер. Я хочу развлечься.
Герцог понял, что Эллика это отнюдь не обрадовало. Тем больше оснований выслушать то, что скажет человек-дракон.