– И получается, что у ПНК кодон состоит из четырех пар? — спросила Эморра.
Тьеран покачал головой.
– Нет, всего лишь из трех, как и наша ДНК. Эморра задумчиво поджала губы.
– А это значит, что ПНК способна закодировать только двадцать семь вариаций.
– Правильно, — ответил Тьеран. — И поскольку мы используем только двадцать две вариации из шестидесяти четырех, которые может сформировать ДНК, то получается, что ПНК на деле более эффективна.
– Она кодирует двадцать аминокислот? — спросила Эморра, глядя на Цветок Ветра.
– Нет, не двадцать, а двадцать три, — поправила ее мать.
– Они также кодирует две различные старт- и стоп-последовательности, — добавил Тьеран. — Так что для избыточного кодирования никакого резерва уже не остается.
– Благодаря комбинации трех нитей ПНК труднее разорвать, — сказала Цветок Ветра.
– Но ведь это плохо, да? — допытывалась Эморра. — Если я правильно помню, в случае доступа к генетическому материалу нити разделяются и происходит копирование сегмента.
– Это не совсем так, — сухо ответила Цветок Ветра. — Но для нашего сегодняшнего обсуждения достаточно.
Досадливо поморщившись, она взмахом руки велела Тьерану продолжать. Тот подавил порыв вступить с начальницей в спор, снова повернулся к Эморре.
– Факт в том, что перинитский генетический материал...
– Разве ты не называл его ПНК? — осведомилась Эморра.
– Да, раз молекулу ПНК труднее разделить, то и мутации в ПНК менее вероятны, чем в земной ДНК, — объяснил Тьеран. Он умолк и перевел взгляд на старую наставницу. — Так вы поэтому считаете, что у них не было болезней? Потому что ПНК гораздо менее склонна к мутациям, чем ДНК?
– Ровно на столько же, — отрезала Цветок Ветра. — Просто скорость намного ниже.
Тьеран отмахнулся от этого уточнения.
– Нет, это очень важно, — упорствовала Цветок Ветра. — Это означает, что по прошествии долгого времени в ПНК тоже обнаружатся мутации.
– Но в первую очередь это означает, что за один и тот же промежуток времени мутаций в ДНК будет больше, чем в ПНК, — сказала Эморра, бросаясь на поддержку Тьерана.
– И это еще не все, — продолжал Тьеран. — Сама ее способность сопротивляться изменениям означает, что ПНК обладает меньшими возможностями для отсеивания нежелательных мутаций.
– А мне как раз кажется, что у ПНК с такими мутациями дела обстоят прямо-таки превосходно, — холодно заметила Цветок Ветра.
Эморра взглянула на Тьерана, ожидая дальнейших разъяснений.
Тот пожал плечами.
– Она хочет сказать, что большинство мутаций сразу приведут к смерти организма.
– И ПНК одна для всех перинитских организмов? — спросила Эморра и, дождавшись утвердительного кивка Тьерана, принялась размышлять вслух: — Таким образом, то, от чего заболели... заболеют огненные ящерицы и драконы в будущем, может оказаться всего лишь симбионтом, переродившимся в паразита?
– Вполне возможно, — согласилась Цветок Ветра.
– Но каким образом это меняет нашу проблему? — задумчиво проговорила Эморра. — Что бы ни явилось причиной болезни, мы должны научить наших потомков, как ее лечить.
– А ты возьмешься обучить наших отдаленных потомков использованию генетического картопостроителя? — спросила Цветок Ветра.
– Конечно, — ответила Эморра. — Но мне будет нужен Тьеран.
– Мне будет нужен Тьеран, — возразила Цветок Ветра.
– Мы поделимся, — согласилась на компромисс Эморра.
– Согласна! — воскликнула Цветок Ветра, и ее темные глаза чуть заметно сверкнули торжеством.
Тьеран перевел взгляд с матери на дочь, потом еще раз и мудро решил промолчать.
Тьеран и Эморра стояли с двух сторон классной доски. У обоих были одинаково ошарашенные лица. Они исписали доску сверху донизу, потом им пришлось все стереть и продолжить писать дальше, но и так они смогли уместить лишь оглавление того материала, который требовалось охватить.
– Если это учебный курс, то сколько времени, по-твоему, потребуется для того, чтобы его освоить? — спросила Эморра у Тьерана.
Молодой человек задумчиво нахмурился и покачал головой.
– Я не знаю. Возможно, важнее будет, сколько времени они смогут позволить себе сидеть, ничего не делая, а только обучаясь.
– То есть ты боишься, что они начнут с конца и используют материалы, не успев узнать, для чего они нужны и как ими пользоваться?
– А ты уверена, что в их положении поступила бы по-другому?
– В таком случае нам придется придумать способ, как их удержать от этого, — сказала Эморра. — Нечто вроде экзамена — препятствие, которое они должны преодолеть, прежде чем смогут пойти дальше.
Теперь настала очередь Тьерана задуматься. Но прежде чем он нашел ответ, дверь резко распахнулась. На пороге появилась Карелли.
– Идите быстрее! Вас срочно зовет Цветок Ветра! Молодые генетики встревоженно переглянулись и бегом кинулись из классной комнаты.
Поднявшись наверх, они обнаружили женщину лежащей в кровати. Никогда еще она не бывала такой бледной и не казалась такой старой и слабой.
– Что случилось, мама? — спросила Эморра.
Не отрывая испуганного взгляда от лица матери, она нашарила за спиной стул и села рядом с кроватью.
– Все пропало, — сказала Цветок Ветра. — Генетические картопостроители не смогут сохранить все данные.
– Что? — от изумления Тьеран оглушительно выкрикнул свой коротенький вопрос.
– Слишком велик объем данных, — произнесла Цветок Ветра. — Со всей информацией относительно различных иммунных кодировок получается раза в три раза больше данных, чем может сохранить картопостроитель.