– Да, — созналась Цветок Ветра, — эриданская генетика. Это необходимо.
– И, несомненно, тайные знания, иначе я уже давно хоть что-нибудь услышала об этом, — прокомментировала Эмили. — Там, куда я вот-вот уйду, никто не станет ни о чем меня спрашивать. Вы не согласились бы удовлетворить мое любопытство?
Цветок Ветра замотала головой.
– Нет, нет, я не хочу.
Эмили широко раскрыла глаза от неожиданности.
– Что ж, не могу же я вас заставить.
– Это причинило бы мне боль.
– Болевой блок? — Эмили с трудом откопала в памяти название этой нейропсихологической техники, обеспечивающей хранение тайны.
Цветок Ветра снова мотнула головой.
– Нет, дело вовсе не в этом. Говорить об этом... Мне просто стыдно.
Эмили прищурилась.
– Стыдно? Даже когда речь идет не о ваших уродцах? И не о последнем выводке драконов?
Цветок Ветра в буквальном смысле отмахнулась от попытки перевести разговор в шутливое русло. Она взглянула Эмили прямо в глаза.
– Вы хоть сознаете истинный масштаб нашей неудачи?
– Неудачи? — Эмили покачала головой. — Вся ваша работа была просто блестящей.
Цветок Ветра долго сидела молча. Когда же она вновь заговорила, ее голос опустился почти до шепота.
– На Пути Эридани нас учили, что гармония это все. Хорошее изменение невидимо, как ветер. Оно входит... Оно воспринимается как неотъемлемая часть экосистемы... Вы помните поговорку древнего портного: «Семь раз отмерь, один раз отрежь»? — продолжила она после длинной паузы.
Эмили кивнула.
– Эриданцы сказали бы: отмерь миллион раз, потом еще миллион и постарайся понять, не удастся ли обойтись, не отрезая. «Исправлять мир — очень нелегкое дело» — вот как они говорят Это глубоко вбито в нас. — Ее руки вдруг взлетели в воздух, словно желали что-то добавить к монологу своей хозяйки, но та тут же снова уронила их себе на колени и недовольно осмотрела. — Это было вбито в мою мать. В мою сестру...
– У вас была сестра? — перебила ее Эмили. — Что с нею случилось?
– Она вернулась на Тау Кита, губернатор Болл, — категоричным тоном отрезала Цветок Ветра.
– Я была губернатором Тау Кита, — ответила ее пожилая собеседница. — Здесь я всего лишь Эмили, холдер Болл а... Значит, вы оставили сестру на Тау Кита, — размышляла она вслух. Ее глаза прищурились. — Чтобы присматривать за многозвонами?
Цветок Ветра покачала головой:
– Чтобы присматривать за миром.
– Выходит, что каждый раз, когда адепт Пути Эридани включает в экосистему новую разновидность, он должен оставить ребенка, который будет наблюдать за ходом перемены? — Голос Эмили выдавал раздражение.
– Нет, — поправила ее Цветок Ветра. — В случае каждого изменения экосистемы должны остаться люди, которые наблюдали бы за ее состоянием и помогали ей вернуться к гармонии.
– Больше одного человека? — спросила Эмили.
– Конечно.
– А здесь, на Перне... Табберман? — Эмили не на шутку удивилась, но тут же воскликнула: — А я никак не могла понять, почему ему удалось так легко получить доступ к ценнейшему оборудованию! Я сознавала, что Хартия это разрешает, и все равно мне казалось странным, что это случилось именно тогда и именно с тем оборудованием, которое охранялось как зеница ока.
Цветок Ветра кивнула. В глубине души она была очень обрадована тем, что разговор свернул в эту сторону. Во время беседы с губернатором Болл она поняла, что вовсе не готова выложить перед ней все свои тайны.
Через несколько минут вернулся Пьер с подносом, и скользкие темы пришлось оставить. Когда же Эмили подавилась и закашлялась, попытавшись проглотить хоть глоток — измученные легкие воспротивились даже крошечному дополнительному усилию, — разговор пришлось и вовсе прекратить.
Пьер обратился к Цветку Ветра.
– Вы можете сделать хоть что-нибудь еще? — молящим голосом спросил он.
– У меня есть немного обезболивающего, но...
– Пьер, она назвала мне цифру смертности, — перебила ее Эмили, справившаяся с приступом кашля.
Пьер закусил губу и бросил на Цветок Ветра яростный взгляд.
– Я спросила ее... Это мой долг, ты же знаешь.
Пьер посмотрел в глаза жене и печально кивнул.
– И все же предпочел бы избавить тебя от излишней боли, любовь моя.
– Я знаю, — сказала Эмили. — И Цветок Ветра тоже не хотела говорить. Но я должна была узнать, Это помогло мне принять решение. Вернее, два.
И Пьер, и Цветок Ветра вопросительно уставились на нее.
– Я уже попросила ее произвести вскрытие моего трупа, — сказала Эмили.
– Я не хочу делать это, — сказала Цветок Ветра Пьеру. Он долго всматривался в ее лицо широко раскрытыми глазами, разглядел наконец, что глаза женщины — биолога и врача — тоже полны слез, и поник.
– Нужно сделать все, что может помочь тем, кто останется, — сказала Эмили. — Это — моя работа, моя последняя обязанность.
– Я понимаю, ma petite, — отозвался Пьер. — Все будет сделано так, как ты захочешь. А второе решение?
– Здесь ты сможешь помочь, — сказала Эмили. Она перевела взгляд с лица мужа на подругу. — Правда ли, что мы плохо знаем лечебные свойства флоры Перна?
– Мы их совсем не знаем! — воскликнул Пьер, не дожидаясь, пока Цветок Ветра подтвердит его слова. — Но ведь не хочешь же ты...
– Это никуда не годная идея, — перебила Цветок Ветра. Эмили и Пьер дружно захлопали глазами. — Я понимаю, что вы имеете в виду, но мы не сможем узнать, какое действие оказывает та или иная трава. Препятствует ли она развитию болезни или ускоряет его? Кроме того, при такой стадии заболевания, как у вас, потребуется слишком много времени, чтобы понять, дает ли трава хоть какой-нибудь положительный эффект. Такую попытку нельзя считать научным экспериментом, губернатор.