Гоминьдановцы из 93-й дивизии, отступившей в Бирму и Таиланд, моментально сообразили, чем может прокормить их этот горный район. Благо потребление опиума было знакомо им еще по жизни в Китае. На местных крестьян наложили налог – опий-сырец, который затем вывозили в Бангкок и реализовывали по каналам китайской «триады» за рубеж. Война во Вьетнаме, перекинувшаяся и на соседний Лаос, стала началом активного присутствия в регионе Соединенных Штатов Америки. Озадачившись вопросом дестабилизации ситуации в потенциально «красном» Индокитае, американские спецслужбы обратили внимание на наркоторговлю как важнейший источник получения колоссальных денежных средств. Часть из этих средств шла на содержание многочисленных повстанческих армий в Бирме и Таиланде, но основная масса денег поступала в распоряжение подконтрольных ЦРУ структур.
Именно при помощи ЦРУ США было организовано регулярное воздушное сообщение между осколками гоминьдановской армии, отступившими в Бирму (а в них числилось к середине 1950-х годов до 12 тысяч солдат и офицеров) и островом Тайвань, где Гоминьдану удалось закрепиться у власти. Но если в Тайване Гоминьдану удалось создать дееспособное государство, которое вскоре стало одним из т.н. «азиатских тигров» и до сих пор демонстрирует высокий уровень развития экономики и технологий, то в Бирме и Таиланде гоминьдановцы стремительно криминализовались и превратились в наркоторговцев.
Используя труднодоступность Шанских гор и союзнические отношения с вождями шанских и других племенных формирований, которые, как мы знаем, уже воевали с бирманской властью, гоминьдановцы создали на территории «Золотого треугольника» уникальную зону, неподконтрольную ни бирманским, ни таиландским, ни лаосским властям. Единственной основой ее экономики и финансового благосостояния местных вождей стала наркоторговля.
На протяжении нескольких десятилетий американские и таиландские власти фактически покровительствовали производству и экспорту героина из «Золотого треугольника». Ведь гоминьдановцы, которые играли одну из ключевых ролей в наркоторговле, рассматривались ЦРУ в качестве противовеса красному Китаю и, в целом, влиянию коммунизма в регионе. Поэтому, по понятным причинам, Таиланд, на территории которого, в Мейсалонге, базировались штабы гоминьдановской дивизии, закрывал глаза и на присутствие на территории страны незаконных вооруженных формирований, и на их деятельность, также идущую вразрез с законодательством.
Зато Бирма, на чью территориальную целостность в первую очередь посягали гоминьдановцы и связанные с ними шанские повстанцы, неоднократно пыталась взять Шанские горы под контроль. В конечном итоге не осталось иного пути, как разрешить подразделениям Народно-освободительной армии Китая зайти на территорию страны и выбить гоминьдановские подразделения за бирманскую границу – в соседний Таиланд. Таиландское руководство с присутствием гоминьдановцев смирилось. Тем более, что они оказывали реальную помощь в борьбе с партизанами из Коммунистической партии Таиланда, также оперировавшими в пограничных с Бирмой районах.
Однако изгнание за пределы Бирмы гоминьдановских войск не означало ни прекращения шанского вооруженного сопротивления, ни, разумеется, отказа местного населения от культивирования опийного мака. Наркоторговлю в регионе взяли под контроль боевики из Армии Мон-Тай, которой руководил знаменитый Кхун Са. Если большинство таких группировок и их лидеров известны только профессиональным историкам – специалистам по истории Бирмы, то имя Кхун Са в свое время прогремело на весь мир. Его называли едва ли не главным наркобароном планеты, сообщали о наличии у него личной армии, защищающей опиумные интересы этого неординарного человека. На самом деле, влияние Кхун Са, конечно же, сильно преувеличивалось. Он контролировал только часть «Золотого треугольника» и постоянно конкурировал с другими, не менее активными, повстанческими формированиями.
На самом деле, самый известный в мире борец за независимость Шана был только наполовину шаном. При рождении будущего полевого командира и наркобарона назвали Чжан Шифу, что не удивительно – его отец был китайцем, и только мать – шанкой. Но затем мать Чжан Шифу вышла вторым браком за шанского князя. После этого мальчика переименовали шанским именем Кхун Са, что в переводе означает «Процветающий». Как показала дальнейшая жизнь этого человека, такое имя вполне ему подходило. Судьба к Кхун Са была благосклонна. Для наркобарона и полевого командира, бывавшего в самых разных «передрягах», Кхун Са прожил долгую жизнь – 74 года. Он родился 17 февраля 1933 года и умер 26 октября 2007 года в своей постели – от диабета.