Лютер постарался загнать беснующегося от нетерпения зверя внутрь, наслаждаясь каждой секундой приближающейся смерти. Затем голод захлестнул его, все барьеры были опрокинуты, и он разорвал горло несчастного эльфа, держа двумя руками бессильно повисшую голову. Лютер присосался к горлу, алая жидкость заливала его руки и грудь. Пульсирующая кровь умирающего мага вырывалась через разорванные артерии, и вампира захлестнуло возбуждение. Тело Лютера содрогалось, как мертвенно-бледная пиявка, насосавшаяся кровью.
Мартин подошел к нему, когда Лютер затих и тихонько скулил, лежа рядом с остывающим трупом. Его залитые кровью руки тряслись. Мартин достал из кармана платок и принялся вытирать учителя с нежностью, с которой мать ухаживает за новорожденным.
- Я знаю, ваша милость, - мягко заговорил он. - Я знаю, что это было необходимо. Теперь все будет хорошо.
Лютер бессмысленно посмотрел на него, явно не узнавая. Он закашлялся, горло перехватило, глаза остекленели. Его вырвало густой, клейкой кровью. Спазмы сотрясали тело.
Мартин подхватил эльфа под мышки и поставил на ноги, поддерживая до тех пор, пока Лютер не смог стоять сам.
- О Мартин! - Лютер наконец успокоился; во всяком случае, теперь он снова мог контролировать собственные действия. - Ты всегда такой предусмотрительный.
- Не желаете принять ванну, ваша милость?
- У нас нет на это времени, - ответил Лютер, раздраженно стряхивая с ворота и рукавов сгустки запекшейся крови. - Мы близки к завершению работ. Может быть, к полудню. Первая партия будет готова к наступлению сумерек. Вертолеты прибудут завтра на рассвете. Тогда и начнем распространение.
Он посмотрел на изуродованный труп:
- Кем он был?
- Местный маг, ваша милость. Я знаю, что захватывать его было очень рискованно: ведь он жил совсем недалеко от нас, - ответил Мартин, заметив неудовольствие в глазах Лютера. - Но времени не хватало, господин, мы не успели найти никого другого.
Лютер пошел прочь. Ему очень не нравилось то, что произошло всего несколько секунд назад. Он привык к голоду, к тому, что проходили долгие годы между возможностями его утолить. А после того как ему доводилось насытиться, наступали бесконечные часы мучительных страданий. Он презирал гнусный огонь, горевший в своей груди, и чувствовал себя испачканным и опозоренным.
Утешением служило то, что его отделяло лишь двадцать часов от окончательного уничтожения человечества. Скоро, совсем скоро оно будет стерто с лица прекрасной Земли.
* * *
Майкл глазам своим не поверил, когда иконка осьминога с довольным видом засунула пакеты с файлами в его сумку. Естественно, он рассчитывал, что звено связи с НКВ позволит ему сохранить анонимность. Система безопасности должна была остановить каждого, кто подсоединится к Азанийской компании. Регистрационный номер здесь, в Вене, был абсолютно открытым. Биоэнергетический Архив. Венский адрес. Его можно выяснить через общественные источники информации.
Он прошел сквозь хитросплетения различных баз данных, ловко избегая любых неприятностей, что всегда приносило eму особое удовлетворение, и направился дальше - его аналитическая программа пробиралась по уличному справочнику. "Пора заканчивать и выбираться отсюда", - подумал он и в тот же миг отключился.
- А вот и номер, на который следует сообщать обо всей поступающей корреспонденции - или я ничего в этом не смыслю, - проворчал Майкл, вытаскивая листок бумаги из принтера, лишь чудом не разорвав его нетерпеливыми пальцами. - Однако это уже не имеет значения. Я нашел имя: Лютер фон Хайек.
- В яблочко, - сказал Серрин. - Имя из Регенсбурга.
- А что твоя подружка успела про него рассказать?
- Лютер фон Хайек родился 17 ноября 2010 года в Мюнхене, в частной клинике, сын Лютера и Матильды фон Хайек. Закончил колледж в Регенсбурге. Его мать умерла в 2011 году.
- Очень вовремя, - прокомментировал Майкл.
- Отец умер в 2028 году. Лютер-младший обучался дома: частные учителя и все такое. О получении университетского образования ничего не известно. Никто не видел его фотографий. Считается, что Лютер - эльф, однако никаких подробностей о гоблинизации нет. В свидетельстве о рождении отсутствует метатип, хотя, с другой стороны, в те времена подобное случалось. Интересно - там написано, что его отец родился в Краловиче 4 ноября 1956 года. К несчастью, пожар в 2012 году уничтожил все архивы. Очень кстати, не так ли?
- А где находится Краловиче? - поинтересовался Майкл. - В Польше?
- Нет. В Польше - Катовице. А это на западе Чехии, у самой границы.
- Значит, на отца нет никаких документов.
- Да. Однако ясно происхождение имени; оно скорее чешское, чем немецкое, если отбросить "фон". Кстати, у приятельницы Джулии есть сведения на Лютера Хайека, гражданина Зволена, - в Словакии: он родился в 1810 году. Самое интересное заключается в том, что о нем написали памфлет, автором которого был иезуит из его прихода - если у иезуитов бывают приходы. В памфлете Лютер Хайек обвинялся в некромании и вампиризме. Однако никаких серьезных доказательств представлено не было. Имя не такое уж редкое. Не исключено обычное совпадение.
- Так почему же Джулия считает нашего Лютера любителем полакомиться чужой кровью? - спросил Майкл. - Вряд ли это общеизвестный факт. Можете себе представить, что Совет в Мариенбаде обращается в тамошнюю налоговую инспекцию с предложением не забыть взыскать полагающуюся сумму с вампира, живущего в их районе.
- Видишь ли, женщину, которая снабжает Джулию подобной информацией, пришлось долго уговаривать и успокаивать, прежде чем она решилась ответить на мой вопрос. Ты бы посмотрел, какой испуганной выглядела Джулия, когда говорила с нами. Ее осведомительница трижды просила Джулию не сообщать нам ее имя. Одного раза ей показалось явно недостаточно, - сказал Серрин. - У меня нет сомнений - эта дама говорила правду.
- Я согласен с тобой, - вмешался тролль. Майкл посмотрел на них и пожал плечами.
- Послушай, она дала нам имя, ты его подтверждаешь, - заметил Серрин.
- А нам известно, где находится этот Лютер?
- Он хозяин монастыря в пригороде Швандорфа. Рядом с Регенсбургом.
- Значит, мы нашли нашего человека - или скорее нашего носферату. Теперь давайте проанализируем всю известную информацию. - Майкл глубоко вздохнул и потянулся к девственно чистому рулону кальки и ручке. - Не будем торопиться.