Несколько мгновений Колер выглядел очень довольным собой.
- К сожалению, мы не знаем, поврежден ли спинной мозг. Осколки пули находятся в опасной близости от позвоночника. Некоторые из них мы не сможем извлечь даже при помощи микрохирургии, слишком опасно. Что-то определенное на этот счет я смогу сказать только после операции завтра утром.
- Будет ли он...
Ей не хотелось произносить эти слова. Парализован? Станет инвалидом? Будет прикован к инвалидной коляске?
- Как я говорил, до завтрашнего утра нельзя утверждать ничего определенного; не исключено, что после операции придется подождать еще двадцать четыре часа, пока мы не получим результаты анализов. Если вы хотите провести ночь в больнице, это возможно. У нас есть отдельные палаты. Страховка все покрывает.
- Я не могу, - вырвалось у Кристен, и она замолчала, увидев выражение лица врача. - У Майкла была назначена важная встреча - семейные дела. Мне необходимо поставить в известность родственников. И друзей.
- Конечно. - В голосе Колера читалось очевидное неодобрение. - У нас есть номер телефона вашего отеля. Если будут какие-то новости, мы сразу сообщим. - Он объяснил Кристен, как выйти из госпиталя.
Проходя под часами в вестибюле, девушка подняла глаза и увидела, что они показывают 19.40. Теперь ей оставалось только надеяться, что Серрин вернется в гостиницу в течение ближайших двух часов.
* * *
- Мы не можем сообщить вам никаких подробностей о состоянии мистера Сазерленда, - заявил равнодушный голос из телекома. - Подобная информация дается лишь родственникам.
- Господи, я его лучший друг. Единственное, что меня интересует, жив он или нет, черт возьми! - закричал Серрин, но потом заставил себя успокоиться, - Его собиралась навестить жена. Могу я переговорить с ней?
- Я не могу подтвердить или опровергнуть, посещали ли мистера Сазерленда родственники, - гнул свою линию клерк. - Благодарю вас.
Связь прервалась.
- Проклятье! Просто невозможно поверить! - закричал эльф. - Где они разводят таких болванов?
- Кристен уже вернулась в отель, - спокойно сказал Том. - Позвони ей туда.
- Больше никаких звонков, - твердо заявила шаман-Кошка, которая успела сообщить, что ее зовут Матильда.
Она взяла портафон из рук эльфа, прежде чем он успел набрать номер отеля.
- Но послушайте, Майкл договаривался о покупке оружия и другого оборудования. Нам необходимо выяснить, чем закончились переговоры, - просил Серрин. - Может быть, нам нужно с кем-нибудь встретиться. Сам-то он не сможет прийти на встречу.
- Значит, придется обойтись тем, что есть у нас, - резко прервала его Матильда. - Не говоря уже о том, что ты меня еще не убедил. Мне известно, что ты направился в Кейптаун из-за того, что тебя обманула женщина-репортер в Нью-Йорке, а потом кто-то попытался похитить тебя в Хайдельберге. Затем ты встретился с уличной девчонкой, которая принимает тебя Бог знает за кого только потому, что видела твое лицо в газете. Похоже на историю ополоумевшего со скуки кретина, который мечется по свету, преследуя тень собственной задницы.
Через час, когда Серрин замолчал, ничего не изменилось. Если сначала орки высказывали сдержанные сомнения, то теперь они смотрели на эльфа с откровенной враждебностью. Серрин сообразил, что у них с Томом нет никаких доказательств. Никаких фактов.
- Мое предложение, - заявил эльф, - состоит в следующем... - Он замолчал, чтобы сделать последние подсчеты. На сделку Майкла оставлено сто тысяч. Если возникнет необходимость в большей сумме, Серрин сможет сам добыть недостающие деньги. - Я готов предложить вам сто тысяч. На всех. Мне требуется как минимум пятнадцать самураев. И ты, Матильда. Чтобы подтвердить наши подозрения.
- Сто тысяч немецких марок? - недоверчиво переспросила она.
- Сто тысяч нуенов, - быстро ответил Серрин. - Двести тысяч немецких марок.
- Это несерьезно. За такие деньги можно найти парней, которые покончат с половиной Берлинского совета. Если кто-то их об этом попросит, - заявил Гюнтер. - Я бы не думал ни секунды. Фрэг! Я бы себе вышиб все мозги за сто тысяч.
- Условия предельно жесткие. Вам придется идти с нами до конца. Вы знаете, и я знаю, что за эти деньги мы в состоянии договориться с наемниками, но нам они не нужны. Нам необходимо остановить этого парня, продолжал уговаривать Серрин. - Кроме того, вы оставите себе все оружие, о котором договорился Майкл. Если его сделка не выгорит - а в этом будете виноваты вы, - мы сможем заплатить больше ста тысяч. Но тогда нам понадобится больше людей.
Матильда напряженно размышляла. Серрин и Том видели, что самураи предпочитают, чтобы все решения принимала она. Матильда была меньше ростом, не такая сильная, как они, но орки ее слушались. Почти все, за исключением Гюнтера, в основном помалкивали.
Том встал, чтобы размять ноги. Ему было неудобно сидеть на маленьком стуле.
- Матильда, могу я поговорить с тобой наедине? - мягко спросил он.
Троллю показалось, что по сторонам щелкнули затворы.
Она посмотрела на него, а потом махнула самураям, показывая, чтобы те успокоились.
- Конечно. Только никаких трюков. Если услышите что-нибудь подозрительное, кончайте с ним, ребята.
Матильда отвела тролля в соседнюю комнату разваливающегося здания. В потолке зияла дыра, откуда на пол стекала струйка воды. Тусклая лампа освещала помещение. Женщина-шаман присела у стены и вопросительно посмотрела на Тома. Оказавшись в тени, Матильда стала еще больше похожа на кошку.
- Я знаю, наша история кажется тебе абсолютно безумной, но ты можешь войти в мой разум. Меня сильно удивит, если ты не увидишь на мне метки.
Матильда еще ниже опустилась на корточки у стены. Том знал, что она обязательно заметит метку Шакала.
- Я попытаюсь облегчить тебе задачу. Постарайся представить себе все это, а потом войди в мой мозг, - предложил тролль.
Она кивнула и стала ждать. Том присел на влажный пол и закрыл глаза.
В нем начал подниматься гнев, когда тролль вспоминал, как Шакала дразнил его. Он сосредоточился, чтобы картина получилась как можно четче, и тут к нему вернулись боль и оскорбления, нанесенные ему Шакала. Он даже запаниковал, потому что ему вдруг показалось, что воспоминания могут превратить его в берсерка. Том заставил себя успокоиться, но вскоре им овладели пережитые тогда ощущения.