Лэннери удалось нащупать след чёрной магии. Теперь оставалось лететь по нему… вон та улочка, где скверно пахло нечистотами… нырнуть вниз, свернуть направо, промчаться на крыльях вперёд, мимо грязного бродяги, спавшего прямо на куче мусора… пролететь под единственным факелом, скудно освещавшим переулок…
Лэннери остановился так резко, что летевший прямо за ним Саймен чуть не уткнулся ему в спину.
— Что такое? — напряжённо спросил Саймен.
— Тише, — прошептал Лэннери и вслушался в человеческую речь, перемежаемую шипением. Слов было не разобрать, и Лэннери медленно, очень медленно двинулся вперёд. Ему казалось, что крылья у него шуршат непозволительно громко, хотя в обычное время он вообще не слышал этого звука.
«Лэн, — беспокойно заговорила Айя, — может, нам лучше улететь? Я тоже не Хранительница и даже не фея, а просто магическая палочка, но предчувствую недоброе!»
Лэннери не послушал её. Он осторожно выглянул из переулка, и у него перехватило дыхание. За поворотом стояли двое с факелами в руках и приглушённо беседовали.
Спиной к феям был, вне всяких сомнений, хибри — из-под тёмно-серого плаща выглядывал хвост, а на голове, не прикрытой капюшоном, красовался гребень. Вот только с кем его смешали? Руки, голова, на которой не было волос — все видимые части тела хибри оказались чёрными. Неужели… с нечистью? С чёрной ящерицей? Но как же он тогда выжил?! Должно быть, черномаг, проводивший этот эксперимент, был великим мастером своего дела. Не хотелось бы столкнуться с таким!
— Лэн… — шёпотом начал Саймен, но Лэннери оглянулся и прикрыл губы сжатым кулаком — молчи!
До них доносились только обрывки фраз:
— …целый отряд… они прорвут магическую защиту, господин…
— …не подведи, — глухо произнёс хибри, и тут же раздалось шипение. Сначала Лэннери не мог понять, кто это шипит, пока не разглядел небольшую маа-змейку, сидевшую на плече у хибри. И не одну.
— …как я могу? — воскликнул собеседник хибри, и Лэннери, наконец, обратил на него внимание. Это был высокий, могучего телосложения человек с наголо обритой головой и в тёмной одежде, и на боку у него виднелась перевязь меча. Черномаг? Но те не носили оружия! И почему он обращался к хибри «господин» и заискивал перед ним? Здесь что-то не так!
Змеи вытянулись, шипя, на обоих плечах чудовища, и оно ответило:
— …позже.
А затем до притаившихся Лэннери и Саймена долетело:
— У нас нежданные гости!
Хибри развернулся к ним лицом — страшным чёрным лицом, с блестящими белками глаз, с бледными губами, которые резко выделялись на нём. И открыл рот:
— Взять их!
Потом Лэннери догадался, в чём было дело: маа-змеи учуяли фей, увидели его голову, мелькнувшую за углом, и каким-то образом хибри понял их шипение. Но это потом, а сейчас нужно было сражаться. Служители Кэаль никогда не отступали перед сторонниками Мааль! Тем более что на двух фей приходилось всего две маа-змеи и один хибри небольшого по человеческим меркам роста.
Лэннери вскинул палочку, краем глаза уловив такое же движение Саймена. Выкрикнул, едва к нему ринулась узкая шипящая лента:
— Пер-кусса!
Белый луч разрезал полумрак, а вместе с ним и змею на две половины. Тёмная кровь брызнула на камни переулка, ядовитыми каплями впиталась в землю. Нечисть забилась в агонии. «Молодец!» — прозвенел голос Айи в голове у Лэннери, и он улыбнулся, оглядываясь на Саймена. Тот ранил свою змею в бок, выпустил ещё пару лучей из палочки. И вдруг хлопнул Лэннери по руке:
— Эй! Она ожила!
— Что?! — Лэннери увидел, как только что убитая змея снова поползла к нему. Она выглядела так, будто обе половинки её тела наспех заштопали сапожной иглой. Между грубыми чёрными «стежками» сочилась кровь. Лэннери выстрелил лучом ещё раз, попал противнице в глаз. Та зашипела, подскочила и замерла, дыра у неё в голове задымилась. До ноздрей Лэннери донёсся мерзкий палёный запах, и на всякий случай юный фей выстрелил ещё раз. Второй глаз змеи лопнул, и тонкое зелёное тело выгнулось от боли.
— Лэн! Это он! — раздался вопль Саймена. Лэннери вскинул глаза на хибри — тот сосредоточенно смотрел на поверженную змею, и под его взглядом она перестала биться, замерла, и кровь больше не сочилась из «стежков». Искрой мелькнуло озарение — убьёшь хибри, тогда и дети Мааль не встанут с земли. Но сделать Лэннери ничего не успел. Змея с продырявленной насквозь головой снова взвилась и прыгнула на него.
— Пер-кусса! Пер-кусса! — Лэннери отсёк ей хвост, а затем и голову. Та покатилась по земле, но тут же невидимая рука опять притянула её к телу. Жуткое, завораживающее зрелище — наблюдать, как части тела маа-змеи собирались вместе… Лэннери спохватился, сообразил, что лучше будет использовать другое заклинание, и крикнул:
— Вин-ци!
Воскресшую змею опутало с ног до головы серебристыми, прочными верёвками. Пока она пыталась освободиться, Лэннери заметил, что Саймен воздвиг перед собой воздушный барьер. Применил особенный талант!
— Я смотрю, вы не из пугливых, — глухой голос хибри заставил Лэннери перевести на него взгляд. Чудовище творило чёрную магию! Не позволяло маа-змеям умереть, пока те не доберутся до врагов! Но как?!
— Со мной вам всё равно не справиться, — продолжал черномаг, пока противница Саймена билась о воздушный барьер, а противница Лэннери пыталась выскользнуть из пут. — Вы знаете, что такое фея на булавке?
Феям никогда не было холодно, даже в хиеми, но сейчас по спине Лэннери будто пробежали костлявые ледяные пальцы.
— Нет, — прошептал он, и черномаг уловил это движение воздуха своими чуткими ушами.
— Фея на булавке — это полностью выпотрошенная, пустая оболочка, набитая опилками и сшитая заново. Я прикрепляю такие замечательные экземпляры медными булавками к стене, — смех черномага, как шелест сухих листьев, разнёсся по переулку. — Хотите пополнить мою коллекцию?
Человек с мечом, стоявший рядом с ним, нетерпеливо потоптался на месте и вздохнул. И это привело Лэннери в чувство: он ощутил, как горячо стало у него в груди и голове. Проклятый черномаг, неужели он и вправду творил что-то подобное с феями?!
— Умри! — Кажется, это был голос Саймена — Лэннери едва узнал его. — Сдохни!
Стало светло от белых лучей, которые друзья попеременно метали в черномага, в маа-змей, в того человека с мечом… От ярости Лэннери как будто ослеп и ничего не видел. Он опомнился, лишь почувствовав страшную слабость — больше не мог выжать из себя ни единого заклинания. И Саймен тоже, наверняка!
Зато черномаг поднял руки, вновь собираясь творить магию — уже не защитную, а боевую. Его спутник выхватил из ножен меч. Каким непостижимым образом они остались целы и невредимы?! Ничего не понимая, Лэннери схватил друга за руку:
— Улетаем! Скорее!
Вслед феям неслось шипение, а когда Лэннери обернулся через плечо, он увидел, что их с другом преследуют не только мёртвые маа-змеи. Клочья тьмы, похожие на грозовые тучи, неслись ещё быстрее, и редкие уличные факелы потухали от одного их появления.
— Саймен, быстрее!
Один переулок, другой, третий… В спешке они свернули не туда, а сил подняться выше, в небо, не хватало. Раздались чьи-то испуганные вскрики, из соседних улочек выглянули бледные лица. Шипение… полузадушенный вопль… отчаянный призыв на помощь… А затем всё стихло, и Лэннери выдохнул:
— Оторвались!
Он без сил опустился на камни большой улицы, прикрыл глаза, часто и глубоко дыша. Встревоженный голос Айи проник в мысли:
«Лэн… Саймен пропал».
— Что?! — Лэннери вскочил и заметался, ища друга. Бросился в те же переулки, откуда с радостью вырвался. Кое-где валялись трупы людей, которым не повезло оказаться на пути у маа-змей и клочьев тьмы. Лэннери не присматривался к этим несчастным, хотя в груди у него неприятно заныло: это ты виноват в их гибели.
Он искал Саймена до тех пор, пока силы не иссякли окончательно. Тогда Лэннери залез под какой-то дом, скорчился там, сложив крылья, и стал впервые в жизни молиться Кэаль. Кажется, его услышали — спустя какое-то время он сумел подняться на крышу. Теперь всё, что оставалось — это ждать, пока на небе появится Белая Звезда. И при свете дня разыскать Саймена. Мелькнула мысль обратиться к городской страже, но Лэннери тут же отбросил её. Чем могут помочь простые смертные, пусть даже они вооружены мечами и копьями? Любое оружие, кроме фейской палочки, бессильно против чёрной магии! И даже палочки этой ночью оказались бессильны…