Транс продолжался около минуты, затем эльфийский король нервно тряхнул головой, точно пробуждаясь, и с некоторым огорчением выдохнул:
– Миль сорок-пятьдесят, дальше не достаю.
– И что это значит?
– Своего рода радар, – пояснил он. – Каждый фейри в сорока милях отсюда получит данные о моем местонахождении. А уж чего мне от них нужно – пусть сами догадываются.
– И это все? – разочарованно протянула она.
Угу, не густо. Он отлично понимал, что это как-то мелковато и бесперспективно. И, если не слишком повезет, может затянуться на полгода-год. Обычных точек соприкосновения миров он знал около двенадцати, однако экстренный переход работает по-другому и может выбросить в любой случайный уголок мира людей. Тогда его миссия стала бы практически безнадежной. Да, экстренными переходами пользовались очень редко, но разве это не подходящий случай, чтобы сделать ноги как можно более оперативно?
Однако вслух он всего этого говорить не стал:
– Более, чем достаточно, Этт. Держу пари, в течение недели все они явятся сюда добровольно.
– А если их здесь нет? Ты будешь торчать тут неделю и бездействовать?
– Есть. Радар работает в обе стороны, в городе сейчас, по меньшей мере, трое фейри, кроме нас с тобой.
Этта подняла глаза:
– И ты можешь определить их местонахождение?
– Только приблизительно, – он беспомощно пожал плечами. – Один в Чайнатауне, один в Беверли Хиллз и еще один где-то поблизости Уикер Парк. – Предлагаешь прочесать все три района?
– Почему нет? – Этта нервно дернулась.
– Тогда твой поход в душ отменяется. Либо я иду один. И надо учитывать, что они там наверняка привязанные не сидят. Вряд ли это входит в число их увлечений.
Фоморка опустила взгляд на свои, до крови стертые, ноги и, смирившись, вздохнула:
– От меня все равно, наверное, толку много не будет? Только нервы тебе буду мотать. Поезжай сам.
Эльфийский пройдоха хитро ухмыльнулся:
– Отлично! Тогда жди меня с подарками!
И, прежде чем она успела что-либо возразить, по привычке растаял в воздухе.
Вернулся он часов через восемь, с охапкой всевозможных «покупок», сделанных явно столь же незаконным образом, как и все остальное, но без новостей. Зато в номере внезапно появился новенький ноутбук, пара мобильных телефонов, бутылка саке, китайская лапша с креветками и яичные пирожные из Чайнатауна. Изголодавшаяся Эйтлинн набросилась на них как самый заурядный обыватель Чикаголенда.
Киэнн сбросил сапоги и блаженно растянулся на кровати:
– Я сейчас усну, как последняя скотина.
Кварталы Беверли и Уикер Парк не дали ему ровным счетом ничего. Кроме усталости. Ах да, еще этот подвернувшийся под руку ноутбук. В Чайнатауне он один или два раза смутно почувствовал слабую ауру присутствия фейри, но не смог определить, откуда она исходила. Да и, по правде говоря, он не поручился бы, что ему не показалось. Зато там продавали отличный саке. И там он встретил пару знакомых шлюх, которые были безмерно рады его возвращению и даже зазывали вернуться в старый добрый бизнес – благо, клиентов у них он никогда не отбивал. И еще неустанно жаловались на конкуренцию – похоже, кто-то взялся завозить дешевый и непривередливый живой товар из стран третьего мира, и дела девочек катились под откос. В придачу, полиция не давала им проходу, тем временем, как новоявленного магната секс-индустрии никто не трогал...
Отдохнуть Киэнну снова не удалось. Из фойе отеля внезапно позвонили на внутренний номер и оповестили, что его дожидается некий неожиданный посетитель, внешний вид и поведение которого, судя по всему, повергли молодого и довольно чопорного портье в некоторое смущение (хотя, казалось бы, чему ему еще удивляться?) Странный визитер представился как Бад Мадфи, и усердный служащий отеля явно испытывал сильнейшие сомнения относительно того, стоит ли его впускать.
– Да, пусть поднимается, – настойчиво оповестил король Маг Мэлла.
Затем обернулся к заинтересованной Эйтлинн и удовлетворенно кивнул:
– Первый. Его настоящее имя Бодгхен мак Дуф. Это лепрекон, – Киэнн многозначительно ухмыльнулся. – Со всеми вытекающими.
– Думаешь, он мог это сделать?
Киэнн хмыкнул в ответ:
– С большого перепою и на спор? – Да как два пальца об асфальт! Все они хороши, каждый по-своему.
В дверь нерешительно постучали и глазам Эйтлинн и Киэнна предстал невысокий загорелый субъект с заплетенной в растафарианские дреды бородой и волосами, в кроссовках на босу ногу, драных джинсах неопределенного оттенка и традиционной трехцветной шапочке на макушке. Казалось, лепрекон источал стойкий запах дешевой марихуана каждым дюймом своего тела. Неудивительно, что портье не слишком-то хотел впускать его.
– Халлё, брудда! – вдруг восторженно завел ему навстречу Киэнн. – Д’йа смэл да ганджа?
Лепрекон рассеянно топтался в дверях, не решаясь переступить порог:
– Зачем звал?
Дэ Данаан хитро ухмыльнулся:
– А я тебя не звал. Меньше курить надо. Или слабее затягиваться. Но, раз уж пришел, заходи. Разговор к тебе будет. Душещипательный.
– Знаю я твои разговоры... – недовольно проворчал вошедший. Но упрямиться не стал.
Киэнн почтил его очередной гаденькой улыбкой и весьма недобрым тоном:
– Верно мыслишь, приятель.
Он запер за лепреконом дверь, направился к барному шкафу и, за неимением чашек для саке, бесцеремонно разлил священный рисовый напиток в пузатые стаканы для виски. Затем навязчиво указал гостю его место за столом и сам расположился напротив. Этта присела чуть поодаль, напряженно сжимая в ладони третий стакан.
– Кампай, – мрачновато провозгласил полуэльф.
Растаман нервно поерзал на стуле, но все же с благодарностью осушил предложенную посудину. После того, как несколько натянутый ритуал приветствия был завершен, и собеседники вдоволь налюбовались нервной дрожью друг друга, Киэнн демонстративно размотал серебристую цепочку Глейп-ниэра, внушительно смерил взглядом своего незадачливого гостя, уложил орудие между ним и собой и, не убирая пальцев с холодных звеньев, наконец, жестко и размеренно начал:
– Значит так, Бодгх, я задаю вопросы – ты на них отвечаешь. Любые попытки обмана и лжесвидетельства будут пресекаться, сам понимаешь, как и чем. Расклад ясен?
Лепрекон молча сглотнул. Киэнн повысил голос:
– Это был первый вопрос!
– Да, – торопливо подтвердил испуганный фейри.
Дэ Данаан деланно расслабился, откинувшись на спинку стула:
– Начнем с самого простого. Что ты здесь делаешь?
Удивленный лепрекон поднял на него свои круглые карие глаза:
– Будто сам не знаешь... – довольно невнятно пробубнел он.
Король выразительно намотнул правый конец Плети на кулак:
– Когда я спрашиваю – я хочу слышать ответы!
Невезучий любитель ганджи заранее зажмурился. Однако удара не последовало.
– И если моя предыдущая формулировка тебе не ясна, повторяю доходчиво, для тупых: какого гребанного черта ты делаешь в Чикаго? Почему ты не на Ямайке? Не боишься отморозить свой растаманский зад?
– Да я первым самолетом прилетел! – спешно принялся отчитываться тот. – Потому что после того косяка, что я выкурил, твою «песню» через океан слышно!
Киэнн удовлетворенно кивнул:
– Отлично. Поддаешься дрессировке. Вопрос третий. Как давно ты в Сенмаге?
Лепрекон неожиданно, с нескрываемой гордостью, потеребил свои дредлоки и оскалился в дурацкой кривозубой ухмылке:
– Они настоящие!
Полуэльф обозленно грюкнул кулаком по столу:
– Отвечай, чертов идиот! Твои «вещественные доказательства» меня совершенно не интересуют!
– Полтора месяца, – быстро оттарабанил гном, облизнув губы.
Киэнн выдохнул:
– Не задрался?
Допрашиваемый открыл рот, панически подбирая ответ. Киэнн отмахнулся:
– Можешь не отвечать, это был вопрос риторический. А вот теперь, любезный мой подданный, я задам тебе самый главный и самый серьезный вопрос. Советую тебе хорошенько смазать свои прокуренные шестеренки. И, поскольку ответ на этот вопрос для меня чертовски важен, уж не взыщи, но... – он до белых ногтей сжал пальцы на заветной цепочке: – Имеешь ли ты какое-либо отношение к похищению моего сына, Ллевелиса Дэ Данаана и осведомлен ли о месте его нынешнего пребывания?