Значит, он не промахнулся.
– За что же ты так ненавидишь меня, Фли? Помнится, наши с тобой дорожки разошлись без особого ущерба для твоей шкуры. А если я и не был слишком обходителен – уж прости, родная моя, но тебя же дольше трех дней ни черт, ни ангел не выдержит!
Мара сипло захрипела, точно в удушье, потом что-то нечленораздельно пробулькала, захлебываясь слюной, всхлипнула, прокусив до крови щеку. Кажется, она все еще пыталась восстановить утраченный контроль над телом:
– Отпусти!
– И не подумаю. Повинуйся мне, Флита. Или умрешь.
Она нерадостно хмыкнула:
– Я умру при любом раскладе. – Покушение на короля, подмена наследника, открытое применение магии…
– Ну, последнее я нарушил наравне с тобой, – уродливо ухмыльнулся чужими губами Киэнн. – Так что и выгребать будем оба.
Мара молчала.
– Где Ллевелис?
– Отпусти и я покажу тебе.
Киэнн качнул головой, едва не вывихнув ключицу:
– Нет, мара. Ты обманешь. Скажи мне, где он – и мы вдвоем «навестим» его.
Флита зашлась кашляющим хохотом:
– Да ты и двух шагов по прямой на каблуках не пройдешь! В моем теле!
– Я буду косить под транса. Неопытного транса, – он безжалостно копался в глубинах ее потайных фобий и комплексов. – Думаешь, постесняюсь?
Чужое ватное тело и в самом деле не слушалось, нити марионетки путались под пальцами кукловода, мышцы и нервы отвечали на его волевые приказы вразнобой, совершая скорей конвульсивные неупорядоченные рывки, нежели разумные движения. Спина мары внезапно выгнулась дугой, добавив парочку-другую жгучих растяжений (что-что, а боль он делил со своей пленницей на равных), правая рука самовольно ушла куда-то налево, словно вообразив себя пресловутой горничной семейства Аддамс. Вы все еще полагаете, что одержимые демоном перемещаются на вывернутых конечностях оттого, что юродивый дух в насмешку и злонамеренно извращает их людскую природу? Погоди, не спеши… пальцы… кончики пальцев… мизинец… безымянный… указательный… Смотри-ка, я их почти различаю!
Киэнн вскинул тяжелое, как ноша Атланта, тело и, больно ударившись позвоночником, привалился к стене. Левая ножка под задранной миниюбкой, превозмогая миллиарды игл судороги, притянулась пяткой к бедру, принимая недвусмысленно-призывную позицию. Случайный прохожий нерешительно покосился на служительницу древнейшей из профессий…
– Тебя заметут, гребанный кретин! – истерично взвыл женский голос.
Незадачливый клиент стремительно исчез за углом, то ли приняв на свой счет, то ли от греха подальше.
– Это тебя заметут, Фли, – настойчиво констатировал голос мужской. – Я тут ни при чем. Не бывала за решеткой?
Мара сдалась.
– Гластонбери. Я оставила его в Гластонбери.
– Давно бы так.
Звезда маскарада
Первый рейс Чикаго-Бристоль из аэропорта О'Хара ожидался в пять сорок пять, но возвращаться в отель в женском теле явно не стоило. Хотя будь это любое другое тело – он, быть может, даже счел бы подобный опыт вполне любопытным и привлекательным. Однако, чем меньше мара знает о Эйтлинн и Глейп-ниэре – тем безопаснее. Передвигаться было все еще трудновато, а пассивное ожидание создавало серьезный риск уснуть. Спать было нельзя, уснув, он потеряет контроль и станет ее пожизненным пленником, одним из ее внутренних демонов. Киэнн всерьез подумывал о том, не нарушить ли данное Этте обещание и не раздобыть ли себе понюшку-другую кокаина, чтобы дотянуть до утра. В конце концов, двенадцать таблеток с кофеином и три энергетика, вроде как, решили эту проблему.
В начале шестого объявили начало посадки. «Ранняя пташка», приветливо поблескивала стальным сине-белым крылом в первых лучах дневного светила. Крахмальные бортпроводницы дотошно разъясняли правила безопасности и сладкоречиво желали всем приятного полета. Мара страдала жестокой аэрофобией и, забившись в глубины подсознания, тихо выла, выматывая нервы. Киэнн-Флита заказал чашку крепкого кофе и, назло своей феминной составляющей, равнодушно уселся у окна. Боинг поднялся в воздух ровно по расписанию и в восемь тридцать запросил посадку в Шарлотте Дуглас, где путешествующим из Нового Света в старушку Европу приходилось делать пересадку для перелета через Атлантику.
На взлете прошли через гряду облаков и пассажиров разок-другой тряхнуло, однако уже вскоре небо прояснилось и шершавый, лазурный, как язык чау-чау, лоскут океана умиротворенно блеснул внизу. Солнце торопливо карабкалось в зенит, мотор монотонно пел, безмятежно дремавшая розовощекая соседка слева демонстрировала бессонно-блуждающему взгляду двуполого существа сокровенные глубины декольте…
Грозовой фронт возник как-то внезапно. Точно они даже не вошли в него, а вонзились, как стальная игла под кожу серого облачного гиганта. Турбулентность резко возросла, электронные табло замигали, стюардессы испуганно забегали между рядами, проверяя ремни безопасности. Небо словно накрыло черным цилиндром дешевого фокусника, а мгновение спустя по правому борту заплясали разряды сломанной господней иллюминации, и старик Тор принялся колотить стального небесного зверя своим тяжелым молотом то в хвост, то в гриву. Самолет ежесекундно кидало влево и вправо, зарывало носом вниз в почти вертикальном пике и выстреливало вверх, как пробку от шампанского. Трое или четверо в конце салона хором и нараспев читали «Отче наш», кто-то рыдал, кого-то рвало, кто-то крыл матом Старый Свет и Юнайтед Эйрлайнс вкупе. Мотор то ревел, как охрипший дракон, то простуженно всхлипывал. Корпус истошно скрипел и как-то странно потрескивал, будто некий безумный кулинар жарил попкорн под обшивкой. Потом левый борт лизнул золотисто-алый всполох, и голодная Харибда разверзла алчущую тысячезубую пасть им навстречу. Могучая стихия еще раз перебросила самолет, как детскую игрушку, с ладони на ладонь и равнодушно швырнула его в бушующее, точно миллиард свихнувшихся демонов, море.
В последний миг в голове Киэнна мелькнула мысль, что мертвые дети Балора возьмут немалый выкуп за его трижды проклятую душонку...
***
– Ну вот ты и влип, крысеныш! – грузный портовый рабочий прижал юркого мальчишку к синей ребристой стенке контейнера. Он сипло дышал, отирая грязной рукавицей моржиную шею и то и дело сдвигал на затылок белую защитную каску. Воняло от него до рези в глазах, всей той дрянью, которую они едят, пьют, которой дышат и которую выделяют и испражняют. И в глазах, припухших и красноватых, горело такое недоброе пламя злости, как у севшего на ежа тролля.
Хотя, надо признать, на этот раз Ллеу и вправду слишком далеко зашел. Мелкие магазинные кражи по большей части легко сходили ему с рук. А если даже его и ловили «с поличным» – сын фоморских королей умел быть убедительным. Но угнать грузовой катер прямо из-под носа механика ему все же не удалось. И вот теперь нужно было как-то отделаться от этой тупой взбешенной твари. Небо Маг Мэлла, ну почему же они все такие дегенераты? Безмозглые, беспросветные тупицы! Даже та, что считала себя его сестрой…
Теперь он знал, что такое «сестра». Сестрой ему фюльгья Аманда не была. Это – совсем другое. Да и не фюльгья она, наверное. Просто он так привык ее для себя называть. А сестры, настоящей сестры, у него нет. И не было никогда. И братьев тоже не было, нет и не будет. Потому что в Маг Мэлле все совсем по-другому. И лучше так, чем как у них. Когда эти самые братья – уродливые гоблины, которым только одного и надо, что свалить на тебя вину за что-либо, что сотворят они сами, а сестры… Хотя, сейчас он не отказался бы от сестры Аманды. Лучше уж хотя бы она, чем ни одной живой души, которой есть до тебя дело…
Конечно, есть еще Дин. Однако насчет Дина он уже давно не питал иллюзий. Этот парень именовал себя его «другом» только потому, что Ллеу неоднократно выручал его задницу, когда он сам – Дин – в очередной раз неудачно воровал еду или сигареты. Зачем он вообще берется за такое дело, если у него руки – такие же нерасторопные грабли, как и у большинства этих недоразвитых существ? Смешно. Но, видите ли, Дину почти тринадцать, он много старше Ллеу, а в этом гнусном и абсурдном мирке возраст является основополагающим фактором. Да, они строят на нем свои иерархии! Если ты старше, ты по умолчанию прав. И, уж конечно, Дин ни разу не упускал удобного случая, чтобы подчеркнуть свое превосходство над сопляком и молокососом Лу. Хотя, в общем-то, если говорить начистоту, Ллеу тоже не считал себя другом Дина. Да много ему чести будет – дружба с королем Маг Мэлла! Дин был нужен ему, как источник информации о мире людей. И прежде всего: о том, что находится на том берегу моря и как добраться туда.