Теоретически было невозможно забить помехой направленный лазерный луч связи даже на межпланетных расстояниях, но капитан «Серого Черепа» не хотел ничего оставлять на волю случая. Данные, полученные с момента возникновения рискованной ситуации, вовсе не надо было передавать столь же долго. Теперь собранная командой «Серого Черепа» информация, прежде транслировавшаяся непрерывным потоком, будет сжата в пучки сигналов, которые можно будет передавать с высокой скоростью прямо перед включением прыжкового ускорителя.
– Собранную информацию скомпрессировать и подключить передатчик к линии. Степень компрессии – тысяча к одному.
– Закончить передачу сенсорного канала? – спросил связист.
Не успел Родланд ответить, в разговор вмешался младший офицер Лунд – сенсортех.
– Сэр, похоже, мне удастся взять эти истребители на видео.– Прежде чем продолжить, он несколько заколебался.– Это может оказаться важным.
Родланд неохотно кивнул. Видеоизображение наступающих истребителей наверняка захватит в кадр какие-нибудь обозначения или эмблемы. Даже если на «Сером Черепе» не останется времени разбираться с тем, что уловили видеосенсоры дальнего обзора, эта информация будет очень полезной на Гленгарри.,
– Хорошо. Гундерсен, задействуйте линию. Продолжайте компрессию приходящей информации и будьте готовы сбросить ее по моему приказу. Все ясно?
– Да, сэр,– ответил Гундерсен.– Я свяжу ее с началом стартового отсчета. Сообщение будет передано автоматически за пять секунд до прыжка.
– Хорошо… хорошо,– коротко кивнул головой Родланд.– Но готовьтесь и к ручному включению тоже. На всякий случай.
Он не стал добавлять, что единственная ракета, пробившая их оборону, может вывести из строя компьютеры прежде, чем начнется прыжок. Информацию необходимо передать, даже если сам корабль не спасется.
Мысль эта заставила Родланда помрачнеть. Ему по-прежнему была глубоко не по душе вся эта передряга. Но бежать он не мог. Только не в этот раз. Не мог после того, что совершил лейтенант Дрейк со своим экипажем.
– Мы стартуем, капитан? – спокойно спросил Ульстад.
– Начинайте заключительную проверку,– ответил Родланд, пытаясь приноровиться к видимой невозмутимости старпома.
– Есть начать заключительную проверку,– эхом отозвался лейтенант и включил внутреннюю громкоговорящую связь.– Подготовка к прыжку! Подготовка к прыжку. Готовность – пять минут! Всем прыжковым службам занять свои места! Доложить готовность и ждать!
Родланд повернул выключатель внутренней связи на своей панели.
– «Ио», подтвердите готовность к прыжку. Илза Мартинес ответила немедленно. Она возвратилась на мостик своего корабля, очевидно, довольная тем, что в конце концов Родланд оказался достойным доверия.
– Готовность подтверждаю,– доложила она.– «Ио» зафиксирована для прыжка, время – четыре минуты пятьдесят секунд… на старт!
– Навигационный компьютер подтверждает координаты прыжка,– объявил Энсин Ришел.
– Ускорители включены, показания номинальные,– доложил Хаген.– Автосеквенсоры задействованы. Показатель заряда – девяносто шесть процентов.
То была стандартная процедура действий команды мостика по подготовке к перелету через гиперпространство, но Родланд чувствовал в каждом голосе, что нервы людей на пределе и за каждым сказанным ими словом и каждым действием скрывается крайнее напряжение.
И тут в предстартовую рутину ворвалась помеха.
– Ракетная атака! Ракетная атака! – монотонно оповестил Лунд. На панели Родланда появились десятки мелких черточек, означавших вражеские ракеты, которые внезапно превратились в облако мелких мошек вокруг шести истребителей.
Родланд проверил часы. Четыре минуты…
– Этот толстый ублюдок все еще там висит! Сегодня у нас тренировка в стрельбе по мишеням!
Шон Фергюссон слышал возбуждение, сквозившее в голосе Арчи Страчана (позывной – «Зарница») даже через искажения и статические помехи в канале связи. Космонавт занимал в алмазной конфигурации Красной эскадрильи позицию на острие, и сейчас его голос звучал так, словно он опять тренировался на симуляторах, а не вел шестерку кораблей Свободного Скаи в атаку.
Фергюссон не мог разделить подобного энтузиазма. Он продолжал думать о приказах, заставлявших его нарушать правила войны, участвуя в уничтожении прыжкового корабля. Ни один из симуляторов не готовил к выполнению такой задачи, ибо атака, направленная на прыжковый корабль, была просто немыслима даже на тренировках. Поэтому трудно предсказать, что ждет их в этом бою.
Шон продолжал говорить себе, что подобная мера необходима, но его сознание восставало против такой мысли. Пальцы крепко стиснули джойстик в «салажьей хватке», как презрительно называл ее Хобарт. Но Фергюссона это мало заботило.
– Целься в него. Четвертый,– сквозь треск статических разрядов резко прозвучал голос Хобарта.– Сосредоточься на пилотаже и стрельбе, а свой треп прибереги до вечеринки, когда мы будем это дело отмечать.
Вражеский прыжковый корабль находился еще слишком далеко, чтобы его можно было разглядеть невооруженным глазом, но приборы Фергюссона показывали, что он по-прежнему неподвижно висит в пространстве. Первая волна ракет, выпущенная эскадрильей, понеслась к цели, и Фергюссон вдруг поймал себя на том, что задержал дыхание.
На какое-то мгновение показания приборов замигали и вдруг приняли совершенно другие значения. Энергетический разряд…
– Капитан! Капитан! Я подбит! – заорал Страчан.
– Цель открыла огонь из ПИИ,– хладнокровно произнес Хобарт.– Идти развернутым строем. Атакуем по варианту «Бета». Теперь… слушаю «Зарницу». Какова ОНР?
– Система – в номинале… легкие повреждения брони левого крыла…
Голос Страчана звучал так, словно он сам был удивлен, что остался жив.
– Все правильно,– сказал Хобарт.– На этом расстоянии мы еще в относительной безопасности. Но будьте начеку. Он помолчал.
– «Ночной Кот», «Шевалье», выпустите боезапас и переходите на «Бету»! Выполняйте!
Фергюссон ударил по кнопке пуска заветной кассеты РДД, дав второй залп, затем резко повернул рычаг управления влево и включил двигатели на форсаж. Приказ Хобарта Фергюссону и его ведомому (позывной – «Шевалье») о переходе к плану «Бета» означал, что они должны дать залп, а затем быстро уходить. С этого момента каждая пара истребителей атакует цель самостоятельно, непрерывно посылая ракеты следующими друг за другом волнами, чтобы держать противника под непрерывным давлением.
Фергюссон медленно выпустил воздух из легких. В конце концов эта миссия, возможно, не так уж плоха. Прежде он рисовал в своем воображении вражеские пушки, способные одним попаданием сбить тяжело бронированный истребитель, но, очевидно, прыжковый корабль оказался ничуть не лучше оснащен, чем любое другое судно во Внутренней Сфере.
Это принесло чувство облегчения, но хватка Фергюссона за рычаг все еще была крепче, чем когда-либо на тренировках.
– Сосредоточить весь огонь на ракетном скоплении! Выполнять!
Капитан Эйнар Родланд стиснул ручки кресла, впившись взглядом в сенсорный монитор прямо перед собой. Прыжковые корабли не рассчитаны на участие в непосредственной схватке, но на большинстве из них установлены лазерные установки и батареи ПИ-пушек, чтобы защищаться от абордажных команд. Ему доводилось слышать, что другие капитаны кораблей применяли свое внушительное вооружение для противоракетной обороны под управлением антиметеорной программы наведения, первоначально разработанной для уничтожения метеорных потоков, которые могли повредить солнечный парус. Сегодня ему впервые самому придется ее опробовать для защиты «Серого Черепа». Он молился, чтобы Энсин Вингейт, офицер-стрелок прыжкового корабля, скорее справилась с этой задачей. На мостике она была единственным членом экипажа, не состоявшим в первоначальной команде, и за последние два года у нее было исключительно мало возможностей показать свои знания на практике.