Городской голова? А потом еще пять лет ждать подходящего момента? Не поздновато ли будет? Нет, нужно действовать сейчас, сейчас, пусть остался всего лишь год, пусть в Москве никто не знает о нем… Пока не знает! Теперь, когда появляется такой шанс, можно ли упустить его?
Как путано и непонятно объяснял Анатолию все, что связано с этим человеком, так неожиданно попавшим в поле его зрения, профессор Милентий Григорьевич Стародумцев, приходившийся братом бабушки, но внучатый племянник Толя с детства называл его дедом. Олеандрову и невдомек было, что открыл дед своему внучку. «Генетические отклонения, благодаря которым человек обретает способность к самогипнозу и гипнозу массовому…» Как жаль, что нельзя спросить напрямую, все намеками да обиняками. А дед изъясняется настолько туманно… Одно он, Анатолий, понял наверняка правильно: этот человек может стать проводником его идей — бросить восторженно ревущую толпу к его ногам!
«Знаний не хватает, Толенька, ты все на собраниях выступал, а учебу на второй план отодвинул, вот тебе и непонятно многое». Учебу? К черту учебу! «Аненэрбе» — вот настоящая школа. Вот, где кроется ключ к истинному могуществу, способный повернуть к избранному души и умы народные. А в том, что он и есть этот избранный, Олеандров не сомневался.
Немцы знают наследие предков, умели использовать его. Вайстор, так иногда германцы называли Вотана, или Одина, был их божеством… Все видели Гитлера в кадрах кинохроники, но никто не знал о том человеке, который стоял рядом с ним. Проникнутый идеями народного вождя и разделявший их, он помогал фюреру овладеть настроением толпы. Что узколобые материалисты здесь, у нас, и там, в Москве, понимают в этом, что они знают, кроме безумной жажды власти, которой недостойны?
Нет сомнений, из путаных высказываний деда ясно, что огромная сила кроется в этом человеке. Надо лишь протянуть руку. Боже мой, какая наследственность! Если верить деду, его родословная восходит к древним викингам… А если верить легенде, то и к самому Одину! Но почему же не верить? Какая кровь! Он будет, будет здесь! Он обязан помочь! Другого пути нет!
Олеандров резко развернулся, сел в кресло и нервно забарабанил пальцами по огромной дубовой столешнице.
— Власть. Надо лишь протянуть руку и взять ее, — громко повторил Анатолий Эдуардович.
Почему-то ему и в голову не пришло, что рядом с потомком Одина он будет иметь несколько бледноватый вид…
— Ты, Пал Семеныч, на меня не обижайся, — снова повторил Перегудов и, указывая на зеленый лук, свежие огурцы, редис и хлеб, лежавшие на старенькой клеенке, предложил: — Угощайся вот, чем уж богаты… Овощи, они с грядки, свои, без писицидов энтих, в городе-то таких не поешь.
Гость, примерно одних лет с хозяином, столь же бедно и непритязательно одетый, покивал головой и, отщипнув перышко лука, сосредоточенно принялся жевать его, глядя куда-то в сторону.
— Я сперва было осердился на тебя, — виноватым тоном произнес Перегудов. — Когда ты ходил тута… Я ведь здесь еще с тех пор, как Никитку поперли, тогда только все и строиться принялись. Тут мои угодья. Ты не серчай, ежели что. — И, кивая головой на початую бутылку «Столичной», добавил: — Теперя вот вижу, ты хороший человек.
Павел Семенович покачал головой и, пальцем подтолкнув свой граненый стакан к хозяину, сказал:
— Тогда наливай.
Выпив, старики закусили и немного посидели молча, а затем Перегудов, причмокнув языком, заговорил, качая головой:
— Так вот, я про вчерашнее. Это, значит, уже опосля того, как ты здесь был… Как щас ночь была… Такое тут у нас приключилось, тако-ое! Меня милиция прям замучила: кого видел, чего слышал?
Гость искренне удивился, что же такого могло произойти в тихом дачном поселке? Драка? Дебош? Обокрали кого? Хозяин, налив водки себе и гостю, углубился в повествование, в красках живописуя все, что видел, слышал, знал и о чем догадывался. Павел Семенович лишь качал головой, время от времени издавая изумленные восклицания, что лишь подогревало красноречие хозяина.
— Кто все это изделал, и кто? — сокрушался Мартын Иванович. — Собака-де хозяина погрызла, а остальных кто убил? Не… собачка, она — тварь Божья, не могёт она такого изделать. Говорят, если увидишь, сразу звони, отстреливать будем. — На последних словах старик с опаской вильнул глазами в сторону прикрытой двери в комнату. — Ка-ак же! Так и позвонил!
Его собеседник понимающе усмехнулся.