— Это беззаконие, папа Иннокентий… — начал было сидевший за столом ближе всех к молодой чете полный и богато одетый седовласый мужчина лет пятидесяти, Жоффруа де Брилль, отец Клотильды, но Анслен грубо перебил его:
— Папе Иннокентию весьма несложно заткнуть глотку венецианским золотом, — бросил он и, возвращаясь к цели своего появления в родовом замке, предупредил: — Моим людям дан приказ, убивать всякого, кто окажет сопротивление. Это относится и к вам, любезный мессир Жоффруа де Брилль, так что закройте-ка рот… Андре! — рыцарь окликнул стоявшего за спиной у отца Клотильды воина, который немедленно провел острием лезвия своего меча по шее барона де Брилля. Кровь брызнула на белый воротник камзола. Послышался ропот гостей.
— Анслен! — воскликнула Клотильда.
— К вашим услугам, сударыня, — с издевкой отозвался рыцарь.
— Убирайся отсюда, дорогой братец, — надменно произнес Жильбер, выхватывая меч, и, увидев, как арбалетчики немедленно нацелили на него свое оружие, с презрением добавил: — И передай своему одноглазому Филиппу, что перед рыцарями Нормандии трепетали все его предки, начиная с Гуго Капета. Напомни ему, если он забыл, что норманны всегда лишь именем прозывались вассалами жалких, не властных даже в своем домене шутов, сменявших друг друга на парижском троне. Наш повелитель на севере, за проливом… А теперь обнажи свой меч, и пусть сталь решит наш спор.
Анслен сбросил плащ в руки подоспевшему Мишелю и, сделав знак своим солдатам, чтобы они отошли, выхватил меч. Не давая брату изготовиться, Жильбер прыгнул на него с проворством кошки. Железо с яростью ударилось о железо. Полетели искры.
Анслен отразил удар и отступил на несколько шагов назад, чтобы отбить следующий и потом еще один выпад. В какой-то момент младший из потомков Совы оплошал, и меч Жильбера скользнул по кольчуге, срывая своим острием с Анслена кованый наплечник.
Вновь скрестились клинки, и на сей раз младший брат, перейдя в наступление, легко ранил старшего. Кровь окрасила бархат камзола, но Жильбер лишь расхохотался и с новой силой атаковал брата, которого опять спасла кольчуга. Тонкий испанский клинок владельца Шато-де-Шатуан вновь взлетел и обрушился на врага, встречаясь с тяжелым германским мечом Анслена.
Силы братьев казались примерно равными. В Жильбера точно вселился дьявол. Трижды раненный, в окровавленном камзоле, с рассеченным подбородком, де Шатуан и не думал сдаваться. Анслена от ран спасала лишь двойная кольчуга. Один из выпадов оказался настолько сильным, что прорвал кольца длинного рукава, другой заставил на несколько секунд онеметь правую руку. Анслен перебросил меч в левую и продолжал сражаться с прежней яростью и мастерством.
За все время схватки братья не сказали друг другу ни слова, а лишь рычали, скаля зубы и брызгая слюной. Удары становились все неистовее, сражавшиеся, казалось, не ведали усталости, хотя пот заливал им глаза и дыхание их участилось. Они продолжали кружить по каменному полу, на котором, не случись Анслену пожаловать на свадьбу к брату, совсем скоро пустились бы в пляс разгоряченные вином гости. Все присутствующие, затаив дыхание, следили за смертельной схваткой, которая, казалось, будет длиться целую вечность.
Но она кончилась. Неожиданно.
Германская сталь не выдержала отчаянного удара испанского булата. Клинок Анслена сломался у самого эфеса. Рыцарь в отчаянии бросил бесполезный обломок на пол.
Увидев серебряное изображение совиной головы на рукоятки меча брата, Жильбер расхохотался.
— Рановато ты обратился к ювелиру, братец Анслен, — сказал он, кривя рот и утирая рукавом, камзола потный лоб. — Лучше бы подумал о гробовщике. Настоящая сова сожрет тебя, как мышонка.
Младший брат стоял слишком далеко от своих воинов, чтобы кто-нибудь мог кинуть ему другой меч. В зале наступила звенящая тишина. Посланец Филиппа выхватил висевший на его поясе кинжал и, точно лишившись рассудка, бросился на ненавистного брата. Теперь кольчуга Анслена не выдержала стремительного удара. С распоротым окровавленным боком рыцарь рухнул на одно колено, даже и в эту секунду стараясь достать соперника своим кинжалом. Жильбер отскочил, не позволив брату ранить себя, и, когда тот, не выпуская из рук оружия, оперся тыльной стороной ладони о холодный камень пола, шагнул вперед, поднимая высоко над головой принесший ему победу клинок.
Солдаты, пришедшие со своим предводителем в замок Совы, тревожно посмотрели на своих командиров, те же, впиваясь глазами в коленопреклоненного Анслена, ждали от него хоть какого-нибудь знака, который они могли бы истолковать как повод вмешаться.