Ей так хотелось рассказать ему все. Открыть все тщательно охраняемые секреты. Но дыхание перехватило, и слова остались при ней, как будто их накрыла невидимая рука.
Сол держала Сего за руку, и они сидели молча друг против друга.
Первым заговорил Сего:
– Я рассказываю это не для того, чтобы ты меня жалела. Кажется, я знаю, как выйти из темноты. Как убрать груз, который давит.
Сол выжидающе посмотрела на него.
– Не убегать, – сказал Сего. – Я убегал. Наверное, всю жизнь. Убегал от моего прошлого, пытался спастись. Теперь я знаю, что этот путь ведет еще глубже во тьму.
– И как же быть? – спросила Сол. – Если от этого невозможно избавиться, что мы можем сделать?
– Принять. Принять груз прошлого. Не убегать. Встать перед ним, и пусть он течет сквозь тебя. Пусть сделает тебя сильнее.
Сол отпустила его руку, но посмотрела в глаза. Что-то изменилось в этом странном мальчишке, с которым она сблизилась за последние два года.
– Ты свободен. Когда больше не борешься с этим, когда прошлое больше не сковывает тебя, когда не давит бремя каждого ушедшего мгновения, ты невесом. Ты можешь летать. Можешь следовать своим собственным Путем. Не предписанным тебе, не тем, для которого тебя создали. Ты идешь своим Путем. Так что остановись. Не убегай.
Сол вдруг ощутила, как легко и свободно ей дышится. Словно с того дня, когда узнала о смерти отца, она и не дышала вовсе.
– Не убегай, – прошептала Сол.
Ботинок Тимолта давил ей на шею. Она могла умереть прямо сейчас, просто прекратив сопротивляться. Но она предпочла не умереть, а пойти дальше. Своим Путем.
Сбросить ботинок Сол не могла: он был слишком тяжелый. Она перевернулась на плечо, зацепила обеими ногами опорную ногу противника, вырвалась из-под ботинка и резким рывком бедер свалила Тимолта на землю.
В следующий момент Сол поймала его ногу в локтевой сгиб и, налегая всем весом, повернула стопу. Последовала серия отчетливых хлопков – это лопнули связки в колене.
Тимолт заорал, но Сол еще не закончила. Оставив ноги в прежнем положении, она повторила скручивание с уже большей силой, слушая, как лопаются оставшиеся сухожилия и как вопит усатый работорговец.
Сол поднялась над поверженным врагом. Он попытался встать, но она уложила его сильным передним киком в лицо. Ударившись затылком о землю, Тимолт лежал перед ней неподвижно с открытыми глазами и сломанным носом.
Сол села ему на грудь.
Хотелось плюнуть ему в лицо, как он поступил с ней. Тимолт был плохим человеком. Маури рассказала ей, чем он занимался. Но наблюдали лорды. И не только они. Возможно, откуда-то наблюдал и отец.
– Ты был прав, – прошептала Сол, придвигаясь ближе и заглядывая в полные ужаса глаза. – Во мне действительно течет кровь даймё. Моя настоящая мать была куртизанкой. Я не знала ее. А отец… Мой отец – Артемис Халберд.
Глаза у Тимолта полезли на лоб. Он попробовал было открыть рот, но Сол несколько раз ударила кулаком в сломанный нос.
– Этот секрет никто не узнает. – Она просунула руку под подбородком Тимолта, уперлась лбом в его противоположное плечо и начала душить.
Тимолт дергался, беспорядочно махал руками, пытаясь столкнуть Сол, но она, прижавшись к нему всем телом, надавила еще сильнее. Сохраняя позицию, сосредоточилась на собственном дыхании. При этом она спокойно глядела на толпу за стеклом. И хотя Сол еще не добралась до зоны, многие зрители смотрели теперь на нее.
Тимолт был фаворитом, он рассчитывал на благосклонность лорда.
Добившись желаемого, Сол встала. Голова Тимолта вяло склонилась набок, изо рта вытекла струйка слюны.
Лежавший неподалеку близнец успел за время очнуться и убежать. Сол было все равно.
Она шла по коридору размеренным шагом. Ей было наплевать, в какой зоне придется сражаться. Она знала, что справится с любым, кто встанет напротив.
Она больше не будет убегать.
Глава 9
Снова слепой
Омоплата – редко используемый болевой прием, выполняемый снизу.
Большинство гриваров выбирают треугольник в качестве удушающего приема из нижней позиции, однако в бою с более крупным и сильным противником эффективность треугольника может быть сведена на нет. В таких случаях омоплата помогает при наименьшем весе оказывать болевое воздействие на плечо.
Мир, построенный ими, – он не для нас.
Он снова продирался сквозь бурю. Ветер ярился и завывал, бил снегом в лицо, заслоняя все вокруг белыми полотнами.