Кантино махнул рукой, и из узорчатых арок между колоннами появились гранты-подавальщики с хрустальными бокалами в руках.
– Однако не все даймё одинаковы, – продолжал Кантино. – Есть много ленивых. Знать слишком долго нежилась в роскоши и позволила своему разуму угаснуть. Эти лорды бесполезны, у них нет цели в мире, нет амбиций, за которые можно держаться, нет желания постоянно совершенствоваться. И есть гривары, которые сбились с Пути. Они забыли, что пришли в мир, чтобы сражаться, служить великой цели Кодекса и приводить в движение шестеренки торговли и дипломатии.
Черные глаза Кантино нашли Сол, и та почувствовала, как по телу пробежала дрожь, – будто заглянула в бездонный колодец.
– Я надеюсь, что никто из вас не заблудился. Вы прошли отбор. Я горжусь гриварами, которых держу в моей команде. Ваши знания и умения не только расширят сферу влияния дома Кантино. Вы будете представлять нас за пределами круга. Вы стоите за меня. И поэтому я ожидаю, что вы будете вести себя подобающим образом.
Кантино встал и, подойдя к Джону Мэйву, положил руку ему на плечо. Теперь они были как будто одного роста, хотя гривар сидел.
– Джон, я вижу, что ты очень гордый человек, – сказал лорд. – Вот почему я нашел тебя и заплатил немалую цену, чтобы забрать из дома Кото. Не рост твой и не сила заинтересовали меня, когда я просматривал твои бои. Мне понравилась твоя гордость, то, как ты держался.
Кантино кивнул охраннику, и тот послушно подбежал. Лорд протянул руку; охранник вынул из кобуры спектральный жезл и вложил в ладонь хозяина.
У Сол дрогнуло сердце. На лице гривара отразилась паника.
– Ты должен кое-что понять, – сказал Кантино. – Гордость – это хорошо. Она дает нам дерзость, силу, амбиции. Но гордость не должна мешать исполнению долга. А теперь твой долг – быть со мной. Ты здесь для того, чтобы служить дому Кантино каждой клеткой твоего тела.
Кантино щелкнул кнопкой на рукоятке, и жезл загудел, вокруг головки завертелась спектральная искра. Вращение ускорялось, гудение заполнило весь мраморный зал.
– Я понимаю… понимаю, – пробормотал Джон. На лбу у могучего гривара выступил пот. – Это больше не повторится, лорд Кантино.
– Да, я верю тебе и благодарен за это, – сказал Кантино. – Но все мы люди привычки. Тебе ведь это известно? Все, чему мы учимся, должно становиться привычкой. Привычка – это клеймо, выжженное и на разуме, и на теле.
– Я знаю… Я буду…
Жалкий лепет Джона превратился в леденящий кровь крик, когда Кантино опустил полностью заряженный спектральный жезл на его плечо.
Гривар задергался, точно эпилептик; казалось, кости пытаются прорваться сквозь кожу. Огромные руки заметались по столу, круша посуду. Голова откинулась назад, глаза закатились, и он рухнул на деревянный стол, едва не проломив его.
Сол, Маури и близнец вздрогнули и выпрямили спину, словно очнулись от ужасного кошмара. Ветераны напротив них – Призрак, Гулл и Наясса – сидели в прежних позах, без удивления наблюдая за происходящим. Призрак лениво ковырялся в тарелке.
Сол почувствовала запах гари, как будто повара-гранты передержали на огне баранью вырезку. Плечо Джона Мэйва шипело и плавилось под спектральным жезлом. Когда лорд поднял жезл, с головки свисал ошметок кожи. Из обугленной впадины выглядывала белая кость.
Лорд Кантино отдал жезл охраннику и вернулся на свое место. Джон Мэйв остался лежать, уткнувшись лицом в стол.
– А теперь, когда с этой неприятностью покончено, – сказал Кантино, – давайте выпьем за наших новых гриваров и за подготовку к первым в этом году поединкам на арене «Аквариус».
Он поднял бокал, жестом призвав сидящих за столом сделать так же. Призрак, Гулл и Наясса подняли бокалы, почтительно склонив головы. Маури и Сол переглянулись и потянулись за своими бокалами.
– За дом Кантино! – рявкнули ветераны. – За дом Кантино!
Глава 11
Суд
Гривару не должно думать о правосудии. Гривар сражается и умирает в служении высшей цели общества, но не задумывается почему и зачем. Изучение сложностей правосудия снижает эффективность гривара на истинном пути к боевому мастерству.
В зале судебных заседаний, помещении в своем роде уникальном и не похожем ни на одно из тех, где довелось побывать Сего, его вниманием, однако, завладела не кучка зрителей в стеклянной камере за спиной и не троица дополнительных вооруженных надзирателей, стоящих по периметру зала.