Полные праведного гнева глаза Венсфорта остановились на Сего.
– Преступления обвиняемого очевидны. Он нарушил самый священный Кодекс, завладел одним из наших видов оружия и использовал его, чтобы убить другого лицеиста. Если мы не будем преследовать его в судебном порядке по всей строгости наших законов, если не добьемся его казни в ходе Испытания боем, обвиняемый, несомненно, снова совершит гнусное преступление. В следующий раз он не на ученика нападет. В следующий раз ярость поведет его еще дальше и он обратит оружие против нас. В следующий раз прольется кровь даймё. Я закончил.
В зале суда воцарилась тишина. Довольный собой Венсфорт сел и откинулся на спинку стула.
Смотрящий закрыл глаза. До сих пор Сего даже не подозревал, что такое возможно, ведь на протяжении всего заседания это странное существо наблюдало за происходящим широко раскрытыми глазами. Теперь же оно как будто уснуло.
Сего почувствовал руку Зилета на своем плече. Профессор посмотрел сверху на лицеиста, прикованного наручниками к стулу.
– Я знаю, что ты невиновен, – тихо сказал он. – Каким бы ни был приговор, я обязательно сообщу об этом Мюррею.
Сего посмотрел на него в замешательстве. Зилет знает Мюррея?
Внезапно глаза смотрящего снова ожили и впились в Сего.
Будь это в его силах, Сего разорвал бы кандалы, вскочил со стула и сбежал. Он нашел бы Мюррея в той темной дыре, куда старый гривар сам себя загнал, и затерялся в Глуби. Терпеть пристальный взгляд смотрящего Сего больше не мог, а потому, закрыв глаза, вернулся на черный песок острова.
– По обвинению во владении технологией даймё обвиняемый двести двенадцать признан виновным.
Сего поморщился, но глаза не открыл.
– По обвинению в намерении использовать технологию даймё в качестве оружия обвиняемый двести двенадцать признан виновным.
Рана на животе полыхнула огнем, как будто снова открылась и закровоточила.
– По обвинению в преднамеренном убийстве с использованием технологии даймё обвиняемый двести двенадцать признан виновным.
Слова, произносимые смотрящим, теряли свой смысл. Сего слышал их, но они были просто набором звуков, искаженных и ничего не значащих.
– Обвиняемый приговаривается к Испытанию боем, – продолжал смотрящий. – Суровость возмездия устанавливается по максимуму. По просьбе обвинителя для приведения приговора в исполнение назначен Голиаф, что является гарантией невозвращения обвиняемого на свободу и абсолютной защищенности населения от преступных действий с его стороны.
Я обращаюсь с вопросом к защите. Выйдет ли обвиняемый сам на Испытание боем или предпочтет, чтобы его представлял в круге один из общественных защитников Эзо?
Зилет смотрел на Сего, в его темных глазах мелькнуло сожаление.
– Сего, хочешь, чтобы вместо тебя сражался общественный защитник?
В голове у Сего снова прозвучали ворчливые слова Мюррея.
«В наше время общественные защитники – это сборище калек. Даже защищая невиновного против дешевого мерка, такой, скорее всего, завалит дело».
– Нет, – сказал Сего. – Я буду защищаться сам.
– Может, передумаешь? Я должен рассказать тебе о Голиафе. За последние десять лет никто из гриваров, даже из осужденных рыцарей, не смог его победить. Все они были уничтожены в считаные мгновения. По крайней мере, с общественным защитником у тебя будет минимальный шанс. А если защитник проиграет, Правление применит для казни мех-пушку. Быстрая смерть, не то что с Голиафом. Я видел его… Это не обычный гривар. И все заканчивается…
– Нет, я буду защищаться сам, – перебил профессора Сего.
Зилет неохотно кивнул:
– Понимаю.
Он повернулся к смотрящему.
– Обвиняемый двести двенадцать желает самостоятельно защищаться в Испытании боем.
Глаза смотрящего вспыхнули; он переварил информацию.
– Завтра в шестом часу обвиняемый двести двенадцать будет защищать себя в Испытании боем против назначенного Правлением гривара Голиафа. Поединок состоится на центральной площади Эзо, где за ним смогут наблюдать все желающие. Если обвиняемый одержит верх, он получит свободу. Если проиграет, его труп будет сожжен сразу после смерти. Память о нем будет предана забвению и развеяна вместе с прахом всех других нарушителей Кодекса.
Глава 12
Казнь
Гривар, погибший в круге, прошел свой Путь. Смерть его не должно ни праздновать, ни оплакивать, но должно принимать так же, как смену времен года. Последнее летнее тепло отступает перед холодком осени.