Камень ударил в спину, но Мемнон едва зафиксировал это в своем сознании. Жар от спектральной пушки коснулся щеки – кто-то еще попытался попасть за ограждение.
Сейчас для Мемнона было важно одно: защитить мальчика. Сего отстоял свободу. Он заслужил право жить.
Услышав пронзительный вой, Мемнон поднял голову. Вой сменился жужжанием двигателя – флайер цвета обсидиана медленно опускался на Центральную площадь.
– Мы его заберем. – Подошедший надзиратель положил тяжелую стальную руку на плечо Мемнона, но командор не спешил отдавать мальчика.
– Мы его заберем, – уже с ноткой угрозы повторил надзиратель, и Мемнон почувствовал жар заряжающейся спектральной пушки.
Он выпустил Сего из своих медвежьих объятий, и надзиратель подхватил его, словно домашнего кота, и направился к ожидающему флайеру.
Толпа еще бушевала за спиной, но Мемнон не оборачивался. Провожаемый его взглядом надзиратель поднялся по трапу с мальчиком на руках. Дверца закрылась, трап втянулся.
Флайер поднялся на бьющей в бетон огненной струе, развернулся и умчался в безоблачное небо.
Какое-то время Мемнон стоял, глядя вслед уменьшавшейся на горизонте точке. Надзиратели у ограждения получили подкрепление, и толпа быстро рассеялась.
На Центральную площадь опустилась тишина. Голиаф лежал на бетоне вместе с несколькими отчаянными бузотерами и лицейским другом Сего. Глаза Джобы смотрели в небо.
– Мемнон!
Верховный обернулся – перед ним стоял Пуджилио.
– С тобой все в порядке? – бесцеремонно спросил тот.
Снова стало тихо.
Мемнон осмотрел себя: ссадины и синяки. Ничего такого, что он не мог бы получить на обычной тренировке.
– Да, в порядке.
– А ты неплохо вышел! – Дакар похлопал его по спине, то ли не замечая, то не обращая внимания на ссадины. – Давненько не видел, чтобы ты так ловко двигался. Пожалуй, с тех пор, как мы служили вместе.
– Да. – Мемнон еще раз посмотрел вслед флайеру. – Но парнишка теперь в безопасности.
– Верно… – Дакар помолчал. – Вот только место, куда сейчас он направляется, пожалуй, хуже, чем эта арена с толпой горлопанов.
– Ты что имеешь в виду? – Мемнон повернулся к старому товарищу.
– А ты не заметил? Этот флайер – не обычный мех. Не простой транспортник. Я потому знаю, что сам летал на таком. Этот предназначен для перевозки заключенных. Как думаешь, куда он сейчас направляется?
– Куда?
– Не в Цитадель. – Дакар покачал головой. – Мальчишку повезли в тюрьму «Арклайт».
Глава 13
Еще один путешественник
Верность – это приверженность Пути, предопределенному образу жизни. Гривар должен быть верен своей натуре бойца.
Сайлас предпочитал держаться в тени.
В каждый киротийский район караван вступал под звуки труб и с развевающимися флагами. Рыцари дефилировали перед горожанами с гордостью торговцев, предлагающих на продажу лучшие куски только что зарезанного ягненка.
Сайлас в этом параде рыцарского батальона не участвовал. Он ехал верхом параллельным курсом, но не по дороге, а через лес, и его рок уверенно шла рысцой между голых деревьев. Трехпалые когтистые лапы оставляли четкий след на свежем снегу.
– Сатеда, – едва слышно прошептал Сайлас, но птица уже стала, словно была не живым существом, а мехом.
Раскачиваясь взад-вперед, она воспользовалась остановкой, чтобы отдышаться. Из ноздрей размером с ладонь вырывались клубочки пара. Путешествие было долгим, только за последний день Сайлас проехал не меньше ста миль. И при этом не отстал от каравана, передвигавшегося за счет мехов: надзирателей, неуклюжих громыхающих танков и старых ржавых транспортов.
Но птица рок притомилась, и Сайлас дал ей отдых. Караван на дороге внизу тоже остановился, мехи заряжали свои ониксовые и рубеллиевые ядра. Птице подзарядка не требовалась – постояла, и порядок.
Сайлас спешился; холодный ветер тотчас подхватил полу плаща и попытался проникнуть под черную «вторую кожу».
– Каро, – прошептал Сайлас, ероша перья на шее птицы.
Он, наверное, не смог бы объяснить, почему дал ей такое имя. Оно просто пришло в голову во время первой поездки, когда рок еще только-только окрепла достаточно, чтобы нести человека.
Сайлас достал из рюкзака растопку и взялся за дело, спеша развести костер до наступления киротийской ночи. Птица рок – не самое большое и свирепое существо из тех, что бродят в северных лесах. Здесь водится медведь гар – зверь размером с танк и с когтями, похожими на кинжалы. И кабан-секач, способный свалить и растерзать человека даже крупного телосложения.