На всем протяжении маршрута к центральной площади Зитока женщины бросали цветочные венки с крыш и из окон, а мужчины на улице били себя в грудь и улюлюкали. Грязные дети пробирались сквозь толпу, чтобы мельком увидеть любимых бойцов.
Но Сайлас видел и других, тех, кто стоял позади толпы, горожан с гримасами на лицах. Этих людей ничуть не радовал пожаловавший в их город караван. Эти люди с трудом наскребали денег на молоко для своих чад, но были обязаны платить имперский налог из своих ничтожных доходов.
Караван остановился на площади, и мехи образовали периметр вокруг рыцарей. Владор начал речь.
– Дорогие жители Зитока! – Усиленный мегафоном голос разнесся по площади и узким улочкам. – Сегодня мы пришли к вам с честью и победой. Мы пролили за вас свою кровь. Сегодня мы преклоняем колени перед вами. Рыцари-гривары Киротийской империи к вашим услугам!
Все рыцари преклонили колено и склонили голову перед толпой. Владор, с его склонностью к драматизму, устраивал такое представление везде, куда прибывал караван.
Дальше Сайлас не слушал, зная, что Владор будет разглагольствовать о жертвах, которые приносят его люди, о тяжелых каждодневных тренировках, необходимых, чтобы одерживать победы в круге, о том, как поддержка таких городов, как Зиток, помогает империи побеждать в интересах всего народа.
Сайлас знал, что это неправда. На программы для гриваров выделялся лишь малый процент от подоходного налога. Большую часть податей забирали даймё, расходовавшие средства бедняков на собственные нужды.
Как и эта речь Владора, все было показухой, рассчитанной на обман большинства. В итоге в проигрыше оказывались рыцари и земледельцы, кожевники и ремесленники. Все, кроме тех, кто находился на вершине пищевой цепочки.
Кроме даймё.
От невеселых мыслей Сайласа отвлекло упоминание его собственного имени.
– Кхм… Этот человек в одиночку вернул честь империи. Он победил чемпиона Эзо Артемиса Халберда. Побил его одной левой и даже не вспотел. Сайлас Истребитель собственной персоной!
Владор повернул голову, не зная, здесь ли Сайлас.
Тот спешился и вышел из тени позади транспорта. Толпа расступилась, когда он направился к павильону, и ахнула, когда человек в черном с кошачьей ловкостью запрыгнул на сцену.
Глядя на приветствующий его народ, Сайлас, как обычно, молчал. Чем он заслужил эти восхваления? Тем, что уничтожил слабого противника? Чемпион Эзо Артемис Халберд был уже сломлен.
Аплодисменты наконец стихли, как будто толпа ожидала, что Сайлас заговорит.
Он молчал.
– Вот такой у вас молчаливый герой, мои дорогие! – прокричал Владор. – Зато как он красноречив в круге!
Толпа снова взревела. Владор впитывал ее восторг, как дерево воду.
– А теперь давайте продемонстрируем эту легендарную технику. Да? – обратился он к Сайласу.
На сцену, затягивая ремешки на красной кожаной куртке, вышел рыцарь-новичок, Леор Кэррин. Вдвоем они устраивали показательный бой в каждом городе, через который проезжали. Демонстрация боевых навыков в их исполнении напоминала танец: Кэррин наносил различные удары руками и ногами – издалека и в клинче. Сайлас защищался, а потом переходил в наступление. Все заканчивалось тем, что он укладывал Кэррина эффектным броском, выходил в маунт и завершал потеху притворным удушением.
Сайлас шагнул вперед, ветер взметнул его черный плащ, и толпа замерла.
Сайлас даже не поднял руки и не принял боевую стойку, когда Кэррин бросился на него. Чтобы избежать ударов Кэррина, он всего лишь двигал головой.
Толпа ахала и замирала, восхищенная его плавными движениями, ловкостью и гибкостью. Сайлас играл свою роль. Он танцевал, как марионетка, подпрыгивал, извивался, уклонялся, пока не настала его очередь атаковать.
И в этот момент мир вокруг него странным образом замедлился. Голубое небо вдруг затянули тонкие серые облака. Где-то далеко залаяла собака. Взгляды всех зрителей сошлись на нем.
Внезапно в хаосе толпы Сайлас увидел мальчика – веснушчатого, без рубашки, ростом едва четыре фута. Пронзительные глаза сияли сквозь грязь и пыль, и голос звучал чисто и ясно, несмотря на шум.
– Сайлас, мы все еще здесь.
Голос нельзя было спутать ни с чьим другим. Сайлас знал его так же хорошо, как свой собственный.
– Где?! Где ты?! – воскликнул он.
– Мы все еще здесь, – повторил мальчик.
Сайлас выкрикнул имя. Он знал любимую тропинку мальчика к пляжу с черным песком, знал, как тот морщит нос от запаха бассейнов с соленой водой, как забывает высвобождать бедра, пытаясь вырваться из-под сайд-контроля.