Выбрать главу

Оставался вопрос, кто именно помог Махмуду уйти со сцены окончательно — головорезы более удачливого кузена или его, Сашины, благодетели? Но получать на него ответ у молодого офицера не было никакого желания. Он не так долго жил на белом свете, но отлично понимал, что перед желающим заглянуть за ширму может разверзнуться такая бездна, что возврата из нее уже не будет. Зачем будить призраков? Мосты в прошлое были сожжены без остатка, и перед ним открывалась новая страница его жизни. Какой она будет? Черной? Белой? Время покажет…

Но судьба снова напомнила ему о себе.

На восьмой полосе «Петербургских ведомостей», там, где обычно публиковались реклама и некрологи, глаз сразу зацепился за небольшое, скромно украшенное православным крестиком объявление в траурной рамке:

«В среду, восемнадцатого мая, в Крестовоздвиженской церкви состоится отпевание безвременно почившего статского советника Н. И. Линевича. Безутешная вдова покойного, его родные и друзья будут рады всем желающим присоединиться к ним в их бесконечной скорби».

«Что-о-о?!!»

Молодой человек выхватил из стопки «Петропольского смехача», славившегося своей до предела скандальной, но удивительно точной криминальной хроникой, и принялся лихорадочно листать сероватые, плохой бумаги страницы. Искомое нашлось скоро.

«Петербургский обыватель был потрясен гибелью на дуэли молодого, подающего большие надежды чиновника железнодорожного ведомства Н. И. Линевича, не так давно пожалованного чином статского советника за выдающиеся успехи при строительстве дороги в новоприобретенной провинции Империи — Запамирском крае. Ситуация предстает еще более пикантной в том свете, что упомянутый чиновник буквально только что — менее месяца назад — сам застрелил на дуэли весьма видную фигуру столичного высшего общества: известного всем Дмитрия Вельяминова — блестящего гвардейца и светского франта. Невольно задаешься вопросом: какие распри могли возникнуть между столичным чиновником и его убийцей — никому доселе не известным отставным поручиком фон Минденом? Пока обыватель теряется в догадках, ваш покорный слуга рискнет предположить, что поводом для этой растянутой во времени двойной дуэли с двумя жертвами могла быть банальная любовная интрижка. Вероятно, ни князь, ни остзейский барон не смогли простить счастливому сопернику женитьбы на одной из первых красавиц Санкт-Петербурга Анастасии Головниной…»

Строки смешались перед глазами штаб-ротмистра.

Вот это удар! Кто же мог ожидать от хладнокровного и прагматичного немца поступка такого поистине русского размаха? Ах, фон Минден, фон Минден… Александр с раскаяньем вспомнил, что, возвратившись домой, он ни на минуту не обеспокоился тем, жив ли его товарищ по плену и скитаниям, и вообще — что с ним стало. За своими заботами и волнениями он совсем позабыл невзрачного поручика. А тот, выходит, не позабыл своего спасителя…

«Что же Настя? — опомнился Бежецкий. — Ведь она сейчас возненавидит меня до смерти! Меня, клятвенно пообещавшего, что с головы ее милого не упадет и волоса… Но кто мог подумать?»

Он даже встал было из кресла, чтобы срочно бежать, ехать, лететь к ней и попытаться все объяснить, но за стеклом иллюминатора далеко внизу уже проплывали похожие на айсберги облака…

А еще сложились вместе слова: «безутешная вдова покойного» и «женитьба на Анастасии Головниной». Он опять опоздал…

— Вам плохо? — заботливо склонилась к нему милая, словно ангел, бортпроводница.

— Нет, сударыня, — вымученно улыбнулся офицер. — У меня все в порядке…

Да, у него теперь действительно все было в порядке. Сожженные мосты отрезали путь назад, будто тому, древнему Александру. И путь лежал только вперед, в неизвестность…__