Его ноготь удлинился и превратился в коготь.
Лиам, Мэтт и Лукас протянули свои руки.
— Несс?
Я выставила руку.
— Своей кровью вы привязываете себя ко мне, поэтому я буду знать о вашем местоположении и смогу следить за вашими жизненными показателями во время поединка. Как только Альфа будет избран, ваша связь со мной разорвётся.
Он полоснул по своему запястью, а потом разрезал наши. Я сжала зубы. Резкая боль пронзила меня. Старейшина-кустистые-брови прижал свою рану к нашим.
— Очень гигиенично, — пробормотала я.
— Волки не болеют, Несс, — уверил меня старейшина.
Волк внутри меня знал это; но человек всё ещё воспринимал кровь, как потенциальный источник заразы.
Почти сразу же края ран парней срослись.
Лукас посмотрел на мою всё ещё зияющую рану и фыркнул:
— Не очень-то быстро заживает, ага? Может быть, твоё бо-бо стоит забинтовать?
Зыркнув на него, я вернулась к столу с десертами и взяла бумажную салфетку. Рваная рана пульсировала. «Затянись», — скомандовала я своему запястью; но этого не произошло, что совершенно не работало на мой имидж. Я прижала салфетку к запястью, и увидела, что та стала алой.
— Мы встретимся завтра утром и обсудим поединок.
Старейшина-кустистые-брови покинул террасу в сопровождении четырех других старейшин.
Аманда оставила своих подружек и подошла ко мне, её сапоги на высоком каблуке застучали по деревянному полу.
— Ох, дорогуша. Пойти против наших мальчиков было тупой идеей.
— Ваших мальчиков? — спросила я.
— Да, наших мальчиков. Мы выросли вместе с ними; мы всегда были рядом; мы утешали их, когда им была нужна забота и ласка.
Я ещё крепче сжала пальцами своё запястье.
— Мы часть этой стаи, так же как и ты. Хотя, вообще-то, это неправда. Ты не часть стаи.
— Хватит, Аманда, — сказал Лиам.
Её низкий комментарий настолько поглотил меня, что я даже не заметила, как он подошёл.
Она развернулась, и её кудряшки взмыли вверх, заполнив воздух ароматом абрикоса, который смешался с запахом кофе, остывающим в позабытой мной чашке, с запахом крови, высыхающей на моём запястье, и с запахом хвойного одеколона Эвереста. Мой желудок сжался от этого наплыва чувственных ощущений.
— Я просто озвучила то, что думают все, — прощебетала Аманда.
Лиам крепко сжал губы и сказал:
— Оставь её в покое.
Обычно так меня защищал Эверест.
Неужели Лиам защищал меня? Я наверняка не так его расслышала. Или у него был для этого какой-то скрытый мотив? Сначала он повёл себя как ублюдок, а теперь проявлял ко мне доброту? Это можно было объяснить только тем, что он хотел меня смутить.
— Я могу постоять за себя, Лиам.
— Уверен, что можешь, но мы не разговариваем друг с другом в уничижительном тоне. Может быть, в других стаях это приемлемо, но не в нашей.
Его слова прозвучали очень благородно. Теперь я поняла, почему никто не бросал ему вызов. Он разговаривал так, словно уже был Альфой. Но если он научился этому у Хита, я могла только предполагать, чему ещё его научили.
Аманда сжала губы, покрытые блеском, как вдруг на её плечо приземлилась огромная рука. Она приподняла голову и улыбнулась Мэтту, который был почти на полторы головы выше неё.
Он протянул вперёд свою огромную лапищу.
— Не знаю, помнишь ли ты меня…
— Помню.
Я довольно долго смотрела на его руку, прежде чем решилась пожать её.
Он не стал сильно сжимать мои пальцы, как я предполагала.
Прикосновение к руке Мэтта буквально растопило невидимый лёд, сковавший меня. Начали подтягиваться остальные и представляться по-новой. За шесть лет их подростковые лица изменились, хотя я узнала большинство из них… я помнила почти всех.
Губы Лукаса приподнялись в улыбке.
— Нам надо сплотиться.
Моя слюна попала не в то горло, и я закашлялась.
— Что прости?
— Нам надо выполнить упражнение на сплочение.
Он притянул к себе Тарин, положив руку практически ей на грудь. Как банально.
Он сопроводил свои слова хитрой улыбкой, и в моей голове тут же возникли неприличные образы, где фигурировали кожаные наручники и железные цепи. Какого чёрта я вообще об этом думала?
— Пейнтбол, — сказал молодой парень с медными волосами, которые доходили ему до плеч.
— Именно об этом я и подумал, малютка Джей. Нам совершенно точно надо поиграть завтра в пейнтбол, — Лукас всё ещё улыбался мне хитрой улыбкой. — Ты когда-нибудь играла в него, куколка?
— Не называй меня куколкой.
Белый шрам Лукаса искривился, когда я отчитала его.