— Это Рен, смотри, — разнеслись у меня за спиной слова брата, на что я резко обернулся. В руках он сжимал стрелу-болт, которая принадлежала Рен. С нее капала кровь, и с каждой падающей каплей на землю, меня обуревал страх за девушку.
— Все убитые были оборотнями. Одиннадцать трупов, оставшиеся раненные, ушли в противоположную сторону, откуда пришли мы. Она убивала их выборочно. От этого… — Байлок кивнул на труп мужчины, который лежал лицом вниз, в пару шагов от меня, — просто смердит сношениями и смертью. Он был жестоким убийцей, на его руках смерть десяток женщин и детей. Вот тот… — он кивнул в противоположную сторону от себя, — любитель молодых девочек, он любил, когда они в страхе рыдали и просили их не трогать. Другие любили насиловать и ломать силу духа. При всем этом, эти жертвы не обязательно были молодыми девушками и зрелыми женщинами, а совсем юными мальчиками и сильными мужчинами. Убийцы, насильники и моральные уроды, — выругался и зло, сплюнув на землю, Байлок повернулся ко мне спиной.
— Знаешь…,- начал он, — после того как ты ушел, отец впал в ярость и избил меня, а со следующего же дня, начался мой ад. Каждый день он приводил меня к себе в лабораторию и на моих же глазах подвергал пыткам животных и людей. Он хотел, чтобы во мне умерло сострадание, чтобы я стал бесчувственным ублюдком, таким же, как и он. На моих глазах умирали взрослые и дети Дар, а я не в силах был им помочь. После того, как мне исполнилось пятнадцать и мое тело покрылось грудой мышц от постоянных тренировок, отец разбудил меня как-то утром на рассвете и вручил свой нож. Я спросил у него, что мне с ним нужно сделать. На что он мне ответил, «Одевайся и спускайся в подвал, ты все увидишь сам». Еще тогда я заподозрил, что настало время доказать отцу, что его сын чего то стоит. Тогда я уже был холоден ко всему, что меня окружало. Мне пришлось смириться с жестокостью, насилием и убийствами… — Байлок замолчал, как будто переведя дух, перед следующим своим признанием. Я чувствовал его боль и злость на отца. Мне снова стало тяжело, что я не смог ему помочь, по сути, я его бросил одного, выживать под одной крышей с нашим безумным отцом. — Ей было четырнадцать, она была еще совсем ребенком, когда отец притащил ее и заковал в цепи, на том же самом месте, где убил нашу мать. Она была симпатичной девочкой, с золотистыми длинными волосами и карими глазами, в которых застыл страх и обреченность. Увидев меня, в ее глазах мелькнула надежда, что я каким-то волшебным образом смогу остановить своего безумного отца и спасти ее от всего ужаса, что последует немного позже… Признаюсь, когда я ее насиловал, моя душа рыдала от боли и ужаса… А в момент, когда я вогнал ей нож в сердце по самую рукоятку…мое сердце… умерло…С тех пор я стал тем самым монстром, о котором мечтал и грезил отец. Безжалостной тварью, кровожадным зверем и идеальным убийцей. Мне пришлось стать таким, чтобы выжить, радом с НИМ, не сойти с ума, от всего этого ужаса, крови и криков невинных…Его убили, а я так и не смог отучиться от привычки убивать, ради того, чтобы выжить. Мне не для кого было жить, пока…я не встретил Рен. — брат замолчал, а я не знал, как мне поступить. Моя душа плакала вместе с ним, переживала заново всю его боли и одиночество. Мне хотелось его обнять и забрать хотя бы часть той боли, что съедала все эти годы его душу.
— Прости меня… — подойдя к нему, положил свою руку ему на плечо, — Прости, что ушел без тебя, прости, что не смог спасти, прости, что поверил в твою жестокость. Я пытался вернуться, но мне не позволили. Я был слишком мал, чтобы противостоять отцу и его шавкам. Все эти годы меня тренировал Рем, закаляя во мне дух воина, а по ночам я обуздывал своего внутреннего зверя, пытаясь подружиться и взять над ним лидерство. Тогда я впервые обратил Рема и так боялся, что у меня ничего не получится, и он умрет. Сидел рядом с ним у кровати три ночи, пытаясь хоть чем-то помочь и успокоить. Но все слава богам обошлось, он выкарабкался, а потом стал отыгрываться на мне за все пережитые им муки уже на тренировках со мной. — вспоминая все это я грустно усмехнулся, — Мне было десять, когда я нашел Анара. Я охотился ночью в лесу, когда услышал детский плач. Идя на звук и выйдя к реке Прис, увидел в свете полной луны, как маленькая одинокая корзинка, сплетенная из лозы винограда, билась об каменистый берег реки. Я пришел в ярость на тех людей, что смогли так поступить с маленьким ребенком, которого словно новорожденного щенка бросили на произвол судьбы. Ребенок, увидев меня, перестал плакать, а потом улыбнулся. Такой теплой и совершенно чистой ангельской улыбкой, что мое сердце сразу же впустило его в себя, навечно и без возражений. Я дал ему имя Анарий, но всегда зову его Анар или Ан. Он добрый и веселый мальчик, но иногда мне хочется его просто придушить или набить морду. Его острый язык всегда находит приключения на его задницу, — сказав это, услышал, как брат весело рассмеялся и немного расслабился.