— Хорошо. Убедили — довольно и счастливо улыбнулась я им и открыла свои глаза, полные слез и любви.
Увидев милые сердцу глаза, мне сразу же стало спокойно. Они оба были живы и невредимы. Подняла дрожащие от волнения руки и погладила каждого по колючей щеке. Сердце сжалось от счастья, что они не погибли, не ушли за Грань, а остались со мной. Здесь. Сейчас.
Я понимала, что неправильно и греховно любить двух мужчин одновременно. Но ведь сердцу не прикажешь, не вырвешь часть из груди и не выбросишь. Сердце человека огромно. Оно может многое. Впустить в себя любовь ко всему миру или лишь к одному человеку. Мое сердце было из тех, что может впустить весь мир.
Раньше я не могла похвастаться этим. Смерть родителей, ложь и предательство близких мне людей, казалось, должно было убить во мне все человеческое. Но судьба и случай все решили за меня. Любовь и доверие ворвались в мое сердце и пустили корни в самую душу, оплетая ее крепко и навечно.
Сейчас, в эту самую секунду, я была живой, любимой и верящей, что у нас все получится. По-другому просто не может быть. Мне хотелось обнять каждого, прижать до боли к груди, убедится, что это не сон, не игры разума, которые обманывают меня, заставляют верить в желаемое.
Провела руками по их волосам. Зарылась пальцами, сжимая грубо, до боли. Слезы потекли из глаз по щекам от счастья, от благодарности к отцу, что смог их воскресить и сберечь для меня. Запахи любимых смешались в один общий коктейль, который кружил голову, заставляя бежать кровь по венам быстрей. Мне хотелось кричать на весь мир, что я любима и люблю. Огромное чувство, поселившееся в моем сердце, было настолько огромным и прекрасным, что причиняло боль. Не знаю, если ли есть еще такое чувство, которое было бы значимей и дороже, чем любовь? Я не знала ответ на этот вопрос.
Любовь многогранна. Она воскрешает из пепла и губит самых сильных. Ради нее совершают подвиги и глупости. Она соединяет людей, страны и даже далекие миры. Любовь дарит крылья, которые поднимают нас до невидимых нам ранее высот. Ради нее убивают, предав друзей, и ради нее же спасают лютых врагов. Любовь заставляет верить, что это еще не конец, а только начало. Начало чего-то светлого и самого важного в нашей жизни. Любовь делает нас полноценным человеком, с горячо бьющимся сердцем и свободной душою. Она горит ярче солнца, она кричит громче стаи птиц и она крепче самого твердого и прочного материала.
Помещение, в котором мы находилась, я не с чем бы никогда не спутала. Я лежала на кровати своих родителей, в своем родовом замке Уинболд. В комнате, где когда-то лишилась семьи, в месте, где меня укрыла от зверя родная мать, в месте, где всего за одну ночь я стала взрослой. С этим местом было связано очень много боли, чувства одиночества и лютой ненависти.
Мои мужчины сидели по бокам от меня. Безумно усталые и безмерно довольные. Их нежность и любовь, буквально, окутывали меня со всех сторон, даря покой и защищенность. Я чувствовала их чувства, как свои собственные. Нас прочно связала невидимая нить, сотканная из доверия и любви, которая была толще самого прочного каната.
Я желала их всем сердцем и душой. Я очень хотела, разделить с ними свои чувства и желания. Здесь и сейчас. Чтобы больше никогда эти холодные одинокие стены, не напоминали мне о боли и злости, только о любви и нашей взаимной страсти, что сейчас словно жидкая лава омывала нас со всех сторон, грозясь растворить в себе без остатка. Мне хотелось гореть и испытывать боль от соития. Ведь именно только это доказало бы мне сейчас, что это не наведенный кем-то сон, а самая настоящая реальность.
Первой моей жертвой, стала рубашка Сета. Я просто взяла ее с двух сторон и разорвала у него на груди, вызвав при этом из его горла животный рык. Следом, за упавшей на каменный пол порванной рубашкой, последовала рубашка Бая. Любуясь их голыми торсами, облизала губы и тихо застонала. Идеальные пропорции и изгибы. Сильные мышцы и красивые линии вен. Великолепно слепленные природой тела. Красивые, сильные, опасные и до безумства волнующие мою кровь и сущность, мужчины. Мои. Наши.
Они не двигались, а только тяжело дышали и смотрели на меня. На мои губы, которые я постоянно облизывала от волнения и жгучего желания обладать ими. На мою быстро вздымающуюся грудь, которая была скрыта, под чужой мужской белой рубашкой. На мои голые ноги, с которых сползло покрывало.