"Если вы позволите, я буду говорить на арабском языке, потому что здесь много саудовцев, и я их очень уважаю", - сказал Мохаммед, после чего рассказал о "почти воображаемых" возможностях NEOM и слегка прищурился, перечисляя его преимущества, отмечая их на руке.
Дискуссия проходила в атмосфере праздника любви: руководители компании восхваляли видение принца и достоинства NEOM. Однако самые волнующие слова дня прозвучали в середине дискуссии. Бартиромо спросил принца, почему он начал проводить изменения именно сейчас, в том числе разрешил женщинам водить машину и разрешил иностранные инвестиции в страну.
В своей самой харизматичной на сегодняшний день публичной речи Мухаммед дал убедительное обещание вернуть страну к тому состоянию, в котором она находилась до начала подъема религиозного экстремизма в 1979 году. Это был год нападения на Большую мечеть и последующего решения Аль Сауда умиротворить религиозных консерваторов ограничениями на развлечения и права женщин. Это был год, когда Великий аятолла Рухолла Хомейни сверг светского шаха Ирана, показав Саудовской Аравии, что может произойти, если правители слишком далеко отойдут от влиятельных религиозных лидеров.
"Саудовская Аравия и весь регион стали свидетелями распространения проекта пробуждения после 1979 года по многим причинам, которые не являются предметом сегодняшнего обсуждения", - сказал Мухаммед. "Мы не были такими раньше. Мы просто возвращаемся к тому, чем мы были раньше: умеренным, открытым исламом для всего мира, для всех религий, для всех традиций и народов". Впервые современный саудовский лидер публично пообещал отвоевать социальный контроль у клерикалов Саудовской Аравии.
"Семьдесят процентов саудовцев моложе 30 лет, и, откровенно говоря, мы не будем тратить 30 лет своей жизни на борьбу с экстремистскими идеями", - сказал Мухаммед. "Мы уничтожим их сегодня и немедленно".
Заголовки газет облетели весь мир, а саудовцы, заполнившие зал для выступления, горячо аплодировали.
Многие присутствующие были впечатлены амбициозностью и размахом плана Мохаммеда "Видение 2030". Проблема заключалась в том, что для его реализации требовалось, чтобы иностранные инвесторы вложили свои деньги в это убеждение. Практически ни один иностранный инвестор не захотел вкладывать деньги, необходимые Саудовской Аравии для того, чтобы покончить с зависимостью от нефтедолларов. Участники проводили дни, слушая доклады об искусственном интеллекте и альтернативной энергетике, но на самом деле они приехали туда в надежде получить деньги из суверенного фонда Саудовской Аравии.
За кулисами саудовские чиновники испытывали трудности. Несмотря на волнение и шумиху, в преддверии этого события на экономическом фронте появились тревожные признаки. Саудовская Аравия не признавала этого публично, но планы по IPO компании Aramco застопорились. Первый выбор Мохаммеда бин Салмана - Нью-Йоркская фондовая биржа - был проблематичен из-за нового закона, ратифицированного почти годом ранее, который позволил подать иск жертвам теракта 11 сентября - тот самый, в котором согласился помочь Джамаль Хашогги.
Советники королевского двора опасались, что, согласно закону, истцы могут попытаться добиться от американских судов присуждения им части Aramco, если компания будет размещена на американском фондовом рынке. В более широком смысле советники Мохаммеда были обеспокоены тем, что в США часто используются коллективные иски акционеров, когда инвесторы пытаются получить деньги от компаний, предъявляя иски за плохое управление, недостаточное раскрытие информации или другие нарушения. Aramco с ее нечеткой бухгалтерией могла стать легкой мишенью.
Трамп, Джаред Кушнер и другие высокопоставленные чиновники Белого дома пытались дать гарантии, но юристы Aramco из White & Case и другие консультанты предупреждали, что листинг слишком рискован, поскольку правительство США настолько поляризовано практически по всем вопросам.
Министр энергетики Халид аль-Фалих, с самого начала скептически относившийся к IPO, предположительно также подрывал усилия по листингу Aramco. Его сотрудники предлагали оценки, которые не дотягивали до заявленных Мохаммедом 2 трлн. долл., а также целый список проблем, чтобы убедить принца в неразумности затеи. План превратился в битву между Мохаммедом и Халидом, которую часто разыгрывали их заместители и советники. Банкиры прилетали в Эр-Рияд на встречи, а им говорили, что министр или королевский советник только что покинул страну. Но они терпели, полагая, что крупные выплаты все еще не за горами, несмотря на то, что, судя по утечкам в прессе, Саудовская Аравия теперь рассматривает возможность листинга только на местном рынке.
В NEOM тоже была неразбериха. К настоящему времени консультанты потратили тысячи часов, пытаясь превратить идеи Мохаммеда и его советников в реальную политику. Но единственными реальными сооружениями в NEOM были дворцы, построенные тысячами южноазиатских строителей, работавших круглосуточно. Первые подрядчики с трудом справлялись с задачей, поэтому правительство обратилось за помощью к саудовской компании Binladin Group. Прошло несколько лет с тех пор, как правительство заморозило деятельность компании после инцидента с краном в Мекке. Дворцы были построены по образцу резиденции короля Салмана в Танжере.
Даже анонс NEOM не был должным образом согласован с двумя странами, которые должны были стать партнерами Саудовской Аравии по его запуску, - Египтом и Иорданией. Правительства этих стран были в частном порядке расстроены, когда Мохаммед представил план перед мировыми лидерами, но решили тогда не делать никаких заявлений.
Гости конференции "Инвестиционная инициатива будущего", заявлявшие о своей глубокой заинтересованности в Саудовской Аравии как в долгосрочном партнере, демонстрировали порой шокирующее незнание ее ценностей. "У Саудовской Аравии есть Великая Мекка", - заявил на конференции Масаёси Сон. "Мы создадим еще две Мекки". Мухаммед был вынужден вмешаться: "Пожалуйста, не поймите его заявление неправильно. Мекка стала примером центра притяжения, поэтому он имеет в виду новые центры притяжения". В исламе Мекка является единственным, самым святым городом в мире. Мысль о том, что она может быть тиражируемой туристической достопримечательностью, глубоко оскорбительна, и такое заявление исламские сторонники жесткой линии могут использовать для подрыва реформ принца.
Вдали от больших презентаций Мухаммед проводил частные встречи с западными VIP-персонами. Чванливые нью-йоркские банкиры часами стояли в очереди, чтобы получить несколько минут общения с принцем. По словам одного из тех, кто присутствовал на этих встречах, когда они оказывались внутри, они теряли свою развязность. Они почтительно называли Мохаммеда "Ваше королевское высочество" и хвалили его великое видение королевства, а на лбу у них выступали бисеринки пота.
Ари Эмануэль, возможно, самый влиятельный агент Голливуда и глава компании Endeavor, образованной в результате слияния агентства талантов William Morris и компании IMG, занимающейся организацией спортивных мероприятий, казалось, не покривил душой. Он уже больше года пытался найти способ получить деньги Саудовской Аравии и разработал трюк, чтобы показать влиятельным принцам, что он не собирается преклонять колено. "Единственное, что вы должны знать обо мне, - сказал он однажды Альваледу бин Талалу, возможно, самому богатому королю Саудовской Аравии, которого другие американцы называют "Ваше королевское высочество", - я - ублюдок".
Ранее Эмануэль начал переговоры с Государственным инвестиционным фондом (PIF) о вложении 400 млн. долл. в Endeavor. Эмануэль понимал, что саудовцы и его компания близки к заключению сделки. Однако в последующих беседах в Саудовской Аравии и Лос-Анджелесе Румайян из PIF не давал никаких комментариев. Это разочаровало Эмануэля. В то время как принц говорил о таких высоких целях, как создание саудовской киноиндустрии и инвестирование в будущее спорта и телевидения, Румайян, похоже, не был заинтересован в таких амбициозных перспективах. В основном он спрашивал о таких вещах, как прогнозы годового дохода Endeavor. "Этот парень серьезно?" спросил Эмануэль у своего помощника после одной из встреч. "Он ни черта не смыслит в развлечениях".