Он зашагал дальше, и Астарот последовал за ним, думая над словами Молоха. Если Астарта действительно поглотит Спящего, если получит подобную силу, вряд ли она останется прежней. Зеленоглазый бог сказал правду: она изменится. И что-то подсказывало демону, что подобные перемены вряд ли приведут к лучшему.
Ощущение силы Ласу, крошащейся лед под пальцами, кольнуло в руках и внезапно исчезло, оборвалось, растаяло в прогретом воздухе, и демон растерянно замер, понимая, что след окончательно растаял. Они перенеслись на Крит слишком поздно.
Солнце давно перевалило зенит, и теперь неумолимо клонилось к западу, раскрашивая всё вокруг в розовато-алые тона. Время, оставленное им, заканчивалось так стремительно и быстро, напоминая песок, сыплющейся сквозь пальцы.
— Что такое? — обеспокоенно спросил Молох, оборачиваясь. — Ты ведь не потерял след? Скажи мне, что ты только что не потерял проклятый след?!
Астарот поднял руку, молча приказывая ему замолчать. И самое удивительное, зеленоглазый бог послушался. Молох не мог чувствовать ни демонов, ни богов, а потому полностью полагался на демоническое чутье, на их странную, поистине необычную способность ощущать своих собратьев, выслеживать их по тонким, едва уловимым отголоскам силы. Богам всегда было сложно понять подобное. Но демон не говорил Молоху, что может еще чувствовать и Астарту, что имя её связало их прочнее самых крепких веревок. А потому он находил её, куда бы не забрасывала его или её судьба. И пусть порой на поиски это уходили годы, но он к ней возвращался.
Главное, чтобы сейчас получилось найти её, ощутить, увидеть, чтобы она не закрылась от всех, не отсекла и эту связь.
И сейчас он чувствовал, нет… знал, что она находится на этом острове. Если закрыть глаза, прислушаться к этому чувству, если подумать о ней, можно ощутить нечто совсем другое. Если сила Ласу обжигала холодом пальцы, оседала пеплом на языке, клубилась тенями и сыростью Иркаллы, то Астарта оседала на губах летним поцелуем и окутывала запахом цитрусовых, её сила была теплой, согревающей и пряной, подобно вину со специями.
Астарот полной грудью вдохнул знакомый до боли освежающий аромат, будто она стояла совсем рядом. Протяни руку и дотронься до её лица, коснись мягким губ… Ему не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть её. Точнее, их. Астарту, идущую рядом с Ласу, и еще одного спутника, совсем юного, послушно шагающего за ней, подобно преданному псу. Низший узнал его сразу: Урий, тот самый молодой, влюбленный по уши заклинатель. Но что он там делает? Зачем Астарта взяла юношу с собой?
Но главными были руины, к которым они направлялись. Демон скользнул взглядом по светлым стенам, уцелевшим только частично, разрушенной крыше, пологим ступеням, ведущим к темному проему, откуда тянуло сыростью, и еще чем-то… замогильно-холодным и очень темным.
Демон вновь посмотрел на Астарту и вздрогнул, когда она внезапно обернулась, глядя прямо на него, хищно, напряженно, будто почувствовала его взгляд, будто на самом деле могла его увидеть… Демон невольно отступил назад, споткнулся обо что-то, и когда открыл глаза, то обнаружил перед собой только Молоха.
— Что ты видел? — нетерпеливо спросил зеленоглазый. — Ты нашел её?
Низший кивнул и потер лицо. Перед глазами все еще стояло напряженное лицо Астарты и её тяжелый, пронизывающий взгляд. Хотя она не могла его почувствовать, не могла ощутить и его присутствие… Дерьмо!
— Да, — и Астарот быстро описал Молоху увиденное. — Там еще был камень с изображением быка, — припомнил он светлые стены. — Похоже было на быка, по крайней мере.
Молох недовольно поджал губы, и демон понял, что он знает место, куда направилась Астарта. Зеленоглазый бог уже объяснил ему, что ради безопасности вход в темницу Спящего был заколдован так, чтобы постоянно менять своё местоположение. Порталы существовали несколько столетий, а потому пропадали, возникая в совершенно других местах. Только тот, кто владеет ключом, найдет Спящего. Ему одному будет открыт путь к древней темнице.
— Ты знаешь, где это?
Молох кивнул.
— Да. Это Лабиринт… — и поежился. — Не самое приятное место. Я бывал там однажды. Но никогда бы не подумал, что именно там будет портал. Хотя теперь это объясняет многое.
— Лабиринт Минотавра, ты хочешь сказать? — спросил демон, припоминая одну из греческих легенд. — Того чудовища, которому приносили девушек и юношей в жертву? Ты ведь не пытаешься меня убедить в том, что Минотавр на самом деле существует и охраняет темницу Спящего?
— Не будь дураком, — Молох двинулся вперед, делая жест демону следовать за ним. — Минотавра не существует. Эта легенда появилась после того, как выстроили Лабиринт. Но жертвы приносили, да. Самых юных и красивых. Сила Спящего просачивается немного и через портал, и это по-своему влияет на смертных. Зачастую всё заканчивается именно кровавыми жертвоприношениями, потому что такова природа этой силы. Она вызывает в людях ужас, и они пытаются её задобрить своими способами, не понимая, что подобную силу нельзя закормить досыта… У нас мало времени, демон. Придется снова перемещаться.
С этими словами Молох стиснул плечо Астарота, сделал глубокий вдох, и в следующее мгновение демон закрыл глаза, почувствовав на короткое мгновение, как земля ушла из-под ног. Когда он распахнул глаза, то увидел перед собой те самые руины.
Он сделал шаг вперед и замер, когда темная фигура, сидящая всё это время на ступенях, резко поднялась. Мальчишка-египтянин, несколько мгновений назад бросавший камушки в яму неподалеку, вскочил на ноги и приветственно взмахнул рукой. И быть может смертному и могло показаться, что это всего лишь ребенок, но Астарот прекрасно видел истинный облик Ласу. Тот его и не особо пытался скрыть.
Демон Иркаллы криво оскалился, глядя на напряженных гостей, а потом произнес, громко и отчетливо:
— Ну, наконец-то! Мы с госпожой вас уже заждались.
VIII
Астарта резко остановилась и приложила руку к сердцу, изумленно вздохнув. Ощущение чужого взгляда кольнуло между лопаток, и она тотчас обернулась, напряженно глядя в пустоту за спиной.
— Там никого нет, госпожа, — раздался голос Ласу. — Я бы заметил.
Нет… Неправда. Она продолжала оглядываться. Что-то было там, сокрытое тенями. Что-то до боли знакомое и родное.
Это необычное ощущение не появилось просто так. Астарта тонко улыбнулась. Мардук, видимо, обнаружил пропажу и послал за ней кого-то. Того, кто может выследить её и найти.
И Астарта знала только одного, кто был способен на подобное. Кто был с ней связан невидимыми путами, что крепче каната, любых цепей и заклинаний.
Но её воин должен быть мертв.
Или, Астарта улыбнулась, все-таки ему удалось каким-то образом обмануть и смерть, и печати?
— За нами идут, — коротко обронила богиня, повернувшись к Ласу.
Тот только усмехнулся. Они уже пришли, и Лабиринт возвышался перед ними грудой серых камней, обвалившейся частично крышей, стенами, утонувшими в высоких зарослях желтоватой, высушенной горячим солнцем травы. Из узкого проема, ведущего внутрь, пахло сыростью и затхлостью, а еще застарелой кровью. Демон чувствовал её тонкий, едва уловимый запах, что так маняще щекотал ноздри.
Вход в Лабиринт выглядел, как вход в обычный храм. Но стоило вступить туда, спуститься по узким ступеням, как ты оказывался в бесконечных коридорах, вырытых под землей, темных, холодных, полных теней и первобытного безымянного ужаса.