Сила её отступила, прекратила сдавливать тело, и низший медленно поднялся на ноги, чувствуя, как к рукам и ногам вновь возвращается чувствительность.
— Астарта…
— Я сказала, убирайся! — закричала она гневно. — Вон!
И вместе с криком её сила раскаленным, пересушенным воздухом, пахнущим песком и сладкими цветами, ударила в него, вышвыривая за границу печати. Астарота пронесло через зал и приложило спиной о холодные камни так, что демон почувствовал, как вздрогнули древние стены Лабиринта. Астарта же развернулась и решительно направилась к лежащему без сознания Урию.
— Пора просыпаться, любовь моя, — пропела она сладким голосом. — Нельзя так долго спать.
Демон с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как от удара где-то в боку поселилась жгучая боль. Ничего. Боль привычна, она, подобно старой подруге, сопровождала Астарота с того проклятого дня, как его выдернули из темного мира, нарекли именем и выжгли первые печати. И будет сопровождать до последнего часа в этом мире.
Урий сонно разлепил глаза и глянул на присевшую рядом богиню. А потом испуганно поддался вперед, заметив размазанную по лицу кровь.
— Ты ранена, царица!
Она усмехнулась. Его глаза такие большие и темные напоминали ей глаза теленка. Да, подумала Астарта, теленка, которого уже положили на жертвенный алтарь и над которым занесли острый нож.
— Ничего страшного, — и когда Урий повернул голову, изумленно глядя на приближающегося демона по ту сторону печати, осторожно обхватила его лицо руками, заставляя смотреть только на нее. — Ему до нас не добраться. Мы защищены. Смотри только на меня, любовь моя. Только на меня.
Астарот замер рядом с границей символа. Протянув руку и коснувшись невидимой стены, он резко отдернул ладонь с приглушенным ругательством — кожа на пальцах расплавилась от столь сильной защитной магии. К богине ему теперь не пройти.
— Астарта, послушай меня, — не выдержав раздирающей в боку боли, Астарот осел на пол. — Послушай меня, пожалуйста… Даже, если ты меня никогда не простишь, если мы больше с тобой не увидимся, прошу, оставь эту затею. Спящий должен оставаться в своей темнице. Прошу тебя, просто уходи…
— Царица…
— Не слушай его, Урий, — Астарта прижала голову юноши к груди, одной рукой поглаживая его волосы, другой же стискивая кинжал. — Здесь только мы с тобой, любовь моя. Только мы с тобой.
— Да, царица, — послушно отозвался Урий, расплываясь в глупой улыбке.
И только Бездне было известно, что именно он видел в свои последние минуты. Астарта занесла над ним кинжал и замерла в неуверенности на мгновение. Сделала глубокий вдох, и ударила его, поражаясь тому, как прав был демон: это действительно оказалось просто.
Астарта положила Урия на камни, завороженно глядя на то, как его кровь растекается вокруг, такая горячая и липкая. Она глянула на свои обагренные руки, на платье в темных разводах, и резко поднялась.
Пятно крови стремительно расширялось, и кровь, заполняя едва заметные тонкие желоба в полу, растекалась многочисленными ручейками, соединяя линии еще одной печати.
Пол вздрогнул.
Спящий зашевелился во сне, почувствовав смерть Урия.
И темная сила поднялась от пола, холодом окатив ноги.
Астарта, крепче стиснув в липких руках медальон, сняла его с шеи и медленно приблизилась к каменной стене. За её спиной что-то говорил демон, кажется, просил и умолял отступиться от своей задумки, но она его уже не слышала.
Ключ от темницы подошел к небольшому отверстию в стене.
И когда массивные каменные двери, ранее невидимые, резко распахнулись, Астарта отшатнулась, не смея отвести взгляд от темноты, царящей внутри. Густой, вязкой, будто смола, всепоглощающей и древней. На нее дохнуло холодом, и от дыхания самой Бездны свело руки.
Нет больше пути назад…
Всё или ничего.
Астарта стиснула кинжал в влажных пальцах крепче и торопливо зашептала заклинание.
Демон по ту сторону подорвался, когда двери в темницу распахнулись. Пол вздрогнул снова, задрожал. А еще поднялась та самая сила, что дремала всё это время внизу, зашевелилась, закрутилась, пока еще пребывая в покое, смутно ощущая, как кто-то пытается пробудить её от тысячелетнего сна.
Астарта торопливо шептала заклинание, но вскоре слова её потонули в порыве сильного ветра, вылетевшего из темницы. Пол вздрогнул еще раз, пыль осыпалась с потолка. И стало так холодно, что стены тотчас покрылись тонкой корочкой льда.
— Астарта!
Она продолжала ритуал. И демон ощутил, как растет сила Спящего, как с каждым мгновением становилось всё холоднее, как каждый вдох обжигал легкие ледяным огнем, как саму его сущность сводило от присутствия чего-то столь могущественного.
Астарта прервала заклинание, когда густая тьма разлилась в зале, и испуганно отступила назад. Выронила кинжал, но потом всё же сумела взять себя в руки. И в какое-то мгновение ей действительно удалось совладать с просыпающимся Спящий. Он увидел, как тьма прильнула к её ногам, словно верный пес, что ластиться к хозяину, как сила самой Астарты вспыхнула так ярко, будто пламя, наполняя воздух запахом цитрусовых и горячего песка. И на короткий миг он поверил, что ей удастся поработить эту мощь, что она станет Иштар, что Мардук был не прав.
Она обернулась, победно глянув на него. Улыбнулась торжественно.
Но в следующее мгновение…
Демон очень хорошо запомнил, как исказилось её красивое лицо от боли, как она отчаянно закричала, хватаясь за запястье, как рухнула на колени, и тьма набросилась на неё, из верного пса враз превратившись в озлобленного. Астарта барахталась в вязкой тьме, подобно беспомощной мухе, попавшей в паутину, и сила её, такая яркая момент назад, теперь исчезла окончательно, поглощенная первобытным созданием. Тьма стискивала богиню в своих объятиях, собираясь вокруг нее, обволакивая темным коконом. Она пыталась из нее вырваться, но безуспешно. Хотела закричать, но тьма залила ей рот. Залепила глаза. В отчаянии протянула руку к нему, но вскоре обмякла и обессиленно упала в густые, непроницаемые и смертельные объятия.
— Иштар!
Если бы демон и хотел, ничего бы не смог сделать. Тьма разливалась уже и за границы печати, стирая заклинание подчистую, и демон тотчас отступил. Пол дрожал под ногами, и он увидел, как с потолка рухнуло несколько камней. Лабиринт грозил вот-вот обрушится.
А затем кто-то стиснул его плечо и изо всех потащил к выходу. Астарот не сразу понял, что волок его Молох. Он оглянулся, половина лицо зеленоглазого бога была окровавлена, и правая рука висела плетью. Но Молох был жив, и теперь старательно тащил его по коридору, то и дело ругаясь себе под нос.
Земля под ногами ходила ходуном.
С потолка рухнуло с грохотом еще несколько камней, и один из них чудом не обрушился на голову демону.
— Что происходит?!
— Астарта не закончила ритуал! — проорал ему на ухо Молох. — Сила Спящего пожирает её. Нам пора сматываться, пока он не сожрал и нас!
— Но…
— Нет времени, демон! Лабиринт вот-вот рухнет! — Молох стиснул его плечо сильнее. — Она прервала ритуал! Если не закрыть темницу, Спящий вот-вот очнется! Шевели ногами! Мы уже ничего не можем сделать!
Астарот замер у перехода в мир людей. И Молох, уже вскочивший на ступени, изумленный обернулся.
— Ты чего встал?! Нам нужно уходить! Быстрее!
Демон враз сбросил человеческий облик и повернулся к нему. Астарта была еще жива, сейчас он отчетливо это чувствовал. Но сила её и жизнь ускользали очень быстро, даже слишком.
— Я отправлюсь за ней. Астарта сможет закрыть темницу, — он так и не договорил, что если нет, то вся надежда на Мардука и остальных богов.
Но зеленоглазый бог это и так прекрасно знал.
— Ты с ума сошел, демон?! — донеслось вслед возмущенное. — Спящий уже сожрал её!
Но демон уже скользил обратно по коридору, уворачиваясь от падающих камней. Он лишь на мгновение замер перед разлившейся тьмой, а потом шагнул в неё, чувствуя, как она обжигает, как присасывается подобно пиявке, выпивая его силы, поглощая саму его суть, этот соленый Хаос внутри.