— Мы, к сожалению, вам не помощники завтра в Бундестаге, — пожала плечами Кристина, посмотрев с долей сожаления на Августу, — Мы всё же прибыли сюда за похищенными детьми Мирбахов.
— Мы позволим просто так вывезти во Францию Марту и все наработки Генриха? — фыркнула Бригитта, немолодая сухонькая женщина в строгом платье цвета фуксии.
— Просто так они не смогут никого вывезти, Марта у своей бабушки, — вздохнул Шваниц, — Попробуйте, фрау Вальдхаузен, что-то вывезти от Броккенской Ведьмы, когда та не хочет этого.
— Мнение старого пса не спрашивали, — всё также фыркнула женщина и замолчала с презрением взглянув на Кристину.
— В этот раз мы хотя бы не скрываем нашу миссию, — развела руками и попыталась приветливо улыбнуться та, но улыбка вышла скорее издевательской.
— Зато пока ещё ни одного убитого нациста, — мрачно усмехнулась Августа, — Фройляйн, Вы отстаёте от графика!
На этот пассаж француженка чуть зарделась и тихонько рассмеялась.
— В любом случае, как я понимаю, завтра ждём неприятностей от Аненербе? — пробасил Виктор Церинген, огромный мужчина с окладистой рыжей бородой и длинными волосами, заплетенными в косы.
— Ну, благодаря русским Аненербе потеряло шестерых боевиков, — пожал плечами Шваниц, глядя в свой кофе, — По нашим данным, именно эта группа участвовала в утреннем нападении на мечеть. Среди них также был убит некто Ганс Шрёдер, подозреваемый в убийстве старших Мирбахов и их гостей три недели назад.
— Награда нашла героя, — мрачно и негромко произнесла Кристина, но все её услышали.
— И поделом, — пошевелился, словно усаживаясь поудобнее, Церинген, — Но Виктор, ты не ответил на вопрос.
— Августа, — тот повернулся к Канцлеру, — Разрешишь рассказать, насколько наши дела плохи?
— Мы хотя бы ещё живы, — та утвердительно кивнула.
— Во-первых, Департамент Магического Правопорядка практически перестал существовать, как самостоятельная боевая единица. После боя в Шарите́ у меня осталось шестеро мракоборцев, — он выразительно посмотрел на пытающуюся что-то сказать Вальдахаузен, та благоразумно закрыла рот, — Я уже вызвал оставшихся в моём распоряжении людей с земель, к утру я смогу максимум нарастить численность мракоборцев до полутора десятков, но это будут в прямом смысле последние сотрудники моего департамента. Останутся только те, кто по долгу службы вынужден находиться в наших магических поселениях. Этих ещё шестеро.
— Не густо, — с шумом вздохнул Альбрехт.
— Именно так, герр Виттельсбах, — Шваниц кивнул, — В восточных землях уже началось создание отрядов народной милиции, — на этих словах Вальдхаузен презрительно скривилась, а Церинген заулыбался, — Мекленбург, Бранденбург и Тюрингия.
— Саксония отказалась? — уточнила Августа.
— В Дрездене до сих пор спорят о том, кому быть главным после гибели старших Мирбахов, — поморщился мракоборец, — А в Магдебурге посчитали, что их если что сможет защитить Брунгильда.
— Брунгильда не может далеко уходить от Броккена, — пробасил Церинген.
— Всё так, но переубедить Иоахима Гейне мне не удалось, — развёл руками Шваниц.
— А почему нельзя ввести эти отряды в Берлин? — неожиданно спросил Энцо, совершенно искренним взглядом смотря на собравшихся.
— Подобные отряды, герр Ламбер, могут использоваться лишь для защиты той земли, где они были собраны, — вежливо пояснил Альбрехт и повернулся к Шваницу, — Потому меня интересуют отряды, который могла собрать Эмма Вайцзеккер.
— Она не собрала, — на скулах мракоборца заиграли желваки, — Несколько часов назад при выполнении задания она погибла от рук Аненербе.
— Это точно известно?
— Да, её охранение не смогло предотвратить непоправимое, однако они проследили за нападавшими, — Шваниц отпил кофе, — Те скрылись в частной психиатрической лечебнице Отто Агриколы. Именно он, по всем имеющимся сведениям, стоит за деятельностью Аненербе.
— А, это же тот Отто, кого мы встретили в Шарите́? — спросила Кристина.
— Да, — усмехнулся мракоборец, — И я сейчас, вроде бы, должен попросить вернуть мне моего сотрудника, которого Вы похитили и спрятали, но учитывая, что этот Агрикола явно наложил на него чары, это будет с моей стороны глупый и непредусмотрительный поступок.
— Ну, нам нужен всего-лишь специалист по прусскому чародейству, — пожала плечами Фавр де Поль.
— У нас половина Шарите́ забита теми, кому нужен такой специалист, — отмахнулся Шваниц, — Пусть этот несчастный мальчик полежит у вас в подвале дальше. Если всё пойдёт по плохому сценарию, станет последним мракоборцем Германии.
— Я верно понимаю, что на сегодняшний момент у нас трое голосов плюс четыре голоса делегата с Востока? — Вальдхаузен посмотрела на Августу.
— Три голоса, — Виктор Шваниц отпил кофе, — Вильгельм Эрнст мало того, что собрал свою милицию, так и выдвинулся к турецкой базе, где окопалась рота русских.
— Он будет её штурмовать? — захлопала глазами Бригитта.
— Он будет их сопровождать. И возможно, его не будет в Бундестаге, есть такая вероятность.
— То есть мы мало того, что разрешили забрать этим русским всё, что было на турецких базах, так ещё и сопровождать будем? — фыркнула та.
— Кристина, а скажи, у вас тоже заседания проходят в такой вот дружественной атмосфере взаимопонимания? — в голосе Августы не было ноток сарказма, её речь просто состояла из него.
— Конечно, — в тон ей ответила француженка, — Что я зря что ли сегодняшнее заседание начала с арестов и репрессий?
— Мне кажется, Виктору стоит поучиться у наших французских друзей, как вести дела на собраниях, — произнесла де Вальдбург в сторону Шваница, не меняя тона.
Тот поперхнулся кофе.
Церинген захохотал. Вальдхаузен густо покраснела и надулась.
— Русские сейчас наши союзники и единственная реальная сила, имеющая и желание и возможность противостоять и Аненербе и туркам, — проговорила, улыбаясь Августа, но сразу стала серьёзной, — К сожалению, события последних двух дней в Берлине пошатнули доверие к нам со стороны правительства кайнцауберов. Они считают, и вполне резонно, что волшебный мир напал на неволшебный и нанёс ему ощутимый урон. Столько столетий волшебники по всему миру утверждали, что вот придут люди, не знающие магию, и совершат насилие над волшебством, но вот вчера и сегодня история повернулась ровно наоборот, — она потёрла глаза от усталости, — В общем наши договорённости, о которых я сообщила вчера на заседании, пока что заморожены. Более того, они нас предупредили о самых жёстких мерах по отношению к волшебникам, если подобные эксцессы будут повторяться. Ни о каком объединении цауберов и кайнцауберов не может быть и речи, пока мы у себя не сможем навести порядок. Потому да, русские наёмники Свята Салтыкова на данный момент это единственный наш реальный союзник, не в обиду, фройляйн, — она повернулась к Фавр де Поль.
— Даже не претендую, выставить такой контингент мне не под силам, у нас у самих всё неспокойно, — развела руками та.
— То есть вмешательство сил Бундесвера не ожидается в ближайшем будущем? — уточнил Церинген.
— Если завтра ещё что-то взорвётся или ещё какая-то группа боевитых молодых людей ворвётся… да хоть куда ворвётся, думаю, уже от вмешательства Бундесвера в наши дела мы не отвертимся, — поморщилась Августа.
— И как я понимаю, Августа, наши дела настолько плохи, что даже наша коалиция с Востоком в меньшинстве? — Виктор Церинген сначала посмотрел на Альбрехта, потом на де Вальдбург, — И что сил правопорядка настолько мало, что мы только-только можем обеспечить заседание Бундестага охраной?
— Всё так, Виктор, — она кивнула.
— А почему кайнцауберы не вмешаются в дела с Аненербе? — спросила Кристина, — Я думала, что неонацисты их тоже заботят?
— Не знаю, — нахмурилась Канцлер, — Либо они не верят в это, либо просто не хотят лезть, либо ещё чего, например, что профессор Хайм подселил своих ещё и к кайнцауберам. А тут такой шикарный подарок в виде турецких террористов, так что сдаётся мне, сейчас они заняты своими собственными нацистами, до наших им дела нет.