Куприянов сделал шаг к нему, и сзади заговорили три автомата. Пули врезались в спину огромного двуногого ящера, тот зарычал от боли и резко повернулся к стрелкам. Напружиненно попытался прыгнуть, но пули попали в его грудь и шею, русский повалился на колени, пытаясь дотянуться до противников. Ещё несколько коротких очередей, и он уже растянулся на пыльной мостовой.
Смолкли выстрелы, турки аккуратно приблизились к огромному варану, который уже не двигался, сделали ещё несколько выстрелов в безжизненное тело, которое стало превращаться в человеческое. Дождавшись, пока оборотень примет свою истинную форму, они бросились к своему командиру.
На четверть часа над полем боя во дворе больницы Байрсброна застыла тишина: турки не стреляли, защитники не показывались. Али Демира перевязали, а после он приказал боевикам заходить внутрь здания, уже не опасаясь сопротивления. Его и не было, немцы внутри словно оцепенели от произошедшего.
Боевики пристрелили на входе нескольких мужчин, которые им показались наиболее опасными, тела убирать не стали. Сам же глава банды взял голову Куприянова и зашёл с ней прямо в приёмный покой, где на множестве коек и на полу сидели и лежали раненые. Медики молчаливо застыли над ними, глядя на автоматчиков, наполнивших зал.
— Вот так будет с каждым, кто посмеет противиться! — Али швырнул голову русского на пол, та покатилась к ногам Вольфганга Рейна, который изваянием застыл напротив него.
— Ты за это ответишь, — совершенно спокойно произнёс тот, — Ты не победил.
— Убейте его, — махнул рукой в его сторону турок, один из боевиков вскинул автомат и выстрелил в старика. Из шеи того брызнула кровь, немец рухнул на колени, дети завизжали. Сам же главарь банды, поправив перевязь, на которой покоилась его правая рука, обернулся к своим, — Найдите мракоборцев и русских. Принесите мне их головы.
— Я второй мракоборец Байрсброна, — в углу поднялся грузный мужчина средних лет, сидевшая рядом женщина испуганно посмотрела на него.
— Там была женщина, — презрительно фыркнул Демир, переведя взгляд на то место, откуда немец поднялся. На полу под ним лежала скомканная красная мантия.
— Она вчера уехала в Берлин, я её сменил, — волшебник был непреклонен. В разных углах заревели дети.
Турок щёлкнул пальцами, и автоматчик выстрелил в говорившего. Тот не издав ни звука упал навзничь на больничную койку, на которой лежала пожилая женщина.
— Трус, твой друг хотя бы умер с честью, — Али сплюнул на пол, — Где русские?
— Здесь! — двое автоматчиков встали возле коек с ранеными бойцами Куприянова.
— На улицу их.
— Вы не посмеете! — одна из медиков шагнула к раненым наёмникам, — Они и так ранены. На это ближайший боевик ударил её прикладом, схватил за волосы и потянул за собой через весь зал.
Им путь преградил пожилой немец, но тотчас получил пулю от одного из турок и с хрипом осел на пол. Мужчины в чёрном выволокли раненых из здания. Демир спокойно вышел следом.
Раненых и девушку-медика поставили на колени на крыльце, всех пятерых. Али Демир достал свой изогнутый кинжал и подошёл к первому в шеренге, голову которого подняли, чтобы турок мог взглянуть в лицо пленнику:
— Что, собака, знаешь, что ждёт тебя?
— Пошёл ты, — одними губами прошептал тот.
Глава боевиков ухмыльнулся и попытался перерезал тому горло. Женщина в другом конце шеренги дёрнулась и завопила, но её снова ударили прикладом, а после опять подняли на колени. А вот турок из-за того, что орудовал левой рукой, справился с кинжалом лишь в третьего раза, раздражённо плюнул и только тогда шагнул к следующему пленному. Тот был плох и почти не открывал глаза, так что турок с сожалением покачал головой, посмотрел на свой кинжал и резко ударил им пленника по шее.
Когда на крыльце осталось четыре бездыханных тела, он подошёл к женщине, которая с ненавистью смотрела на него:
— Знаешь, где твоё место, женщина?
— Ты умрёшь, за тобой придут! — прошипела она в ответ, — Будь ты проклят, животное!
— Ты могла бы согреть мою постель, но ты недостойна даже быть взятой на полу в хлеву, — он плюнул на неё и попытался воткнуть кинжал ей в шею, но с левой руки это оказалось неудобно, потому клинок лишь скользнул по её телу. Поддавшись приступу гнева Демир начал бить несчастную кинжалом, пока не превратил шею в кровавые лохмотья, и только после этого вытер оружие об её одежду и обернулся к своим, — Найдите сов, мне нужно отправить послание о нашей победе.
Боевики склонились и ушли, а он остался стоять на крыльце, со ступеней которого стекала кровь. Над Байрсброном стелился чёрный дым, летнее солнце уже вовсю припекало, а где-то наверху было ослепительно голубое высокое небо.
1 — Вильгельм Гауф — немецкий писатель и новеллист начала XIX века, представитель направления бидермейер в литературе, доктор философии и теологии. Литературное наследие В. Гауфа заключается в трёх сборниках сказок,
2 — ЭМИ — генератор радиоволн высокой мощности, приводящих к уничтожению электронного оборудования командных пунктов, систем связи и компьютерной техники.
Глава XIV. Résiste et Mords!
*
(20 августа)
— Как я понимаю, в эту пятницу хороших новостей нам ждать не приходится? — Свят Вениаминович скомкал в своей огромной ладони лист пергамента и перевёл взгляд с Рихтера на Шваница, который тут же глубоко вздохнул и поправил очки.
— По этому поводу Кремль что-то сообщил? — голос немца был очень взволнован, настолько, что Романов поймал себя на мысли, что никогда прежде таким своего знакомого не видел, хотя знали друг друга они уже пару десятков лет.
— Мне плевать, что может сообщить Кремль! — рука Салтыкова с размаху опустилась на столешницу, а голос прогрохотал в кабинете. Эдику этот голос напомнил рык медведя, когда он сам в зоопарке с друзьями попал на кормёжку хищников. Услышанный тогда звук, исходивший от голодного зверя, навсегда запомнился ему, он пробуждал внутри что-то древнее, что-то говорившее Эдуарду Рихтеру бежать и прятаться. И вот сейчас этот голос внутри снова проснулся, — Эта тварь обезглавила моих людей! Что, доигрались с дипломатией?! Не хотели ничего делать с турками вы, только почему расплачиваемся за это мы?!
Виктор потупил глаза, в нём одновременно боролись гнев и ужас. Гнев от того, что его отчитывают за то, к чему он не имеет отношения, и первобытный ужас, говорящий, что перед тобой смерть. И эта смерть сейчас кричит на тебя.
— Я не имею к этому отношения, — он сглотнул, но не рискнул поднимать взгляд.
— А кто имеет?! — взревел глава русских наёмников так, что задрожали стёкла, и мгновенно оказался возле Шваница. Сидевший за столом боком к руководителю WarConsulting мракоборец даже не успел удивиться, когда широкая ладонь сомкнулась у него на горле, а могучие руки подняли его на ноги. Лицо Салтыкова оказалось очень близко, и оно было перекошено от ярости, — Кто имеет, пёс?! — он сдавил горло Шваницу, тот в ответ лишь смог уцепиться за его руку и прохрипел что-то невразумительное.
— Свят Вениаминович, — Малыш Эдди боролся со своим животным страхом, но победил его лишь, чтобы иметь возможность членораздельно говорить, его голос предательски дрогнул, — Он всё-таки наш наниматель, и он не имеет отношения к действиям руководства Германии по отношению к туркам.