Но Дьявол… говорил другое. Что-то совсем другое.
Смятение затуманило мой разум, когда я задышала, готовясь заговорить. Для него. Только для него.
Но мои слова не слетели с моих губ.
«Я вижу, что моя рабыня хорошо тебе послужила».
Я закрыла глаза от звука голоса Господина. Он вернулся. И он просто разрушил тот маленький мир, который дьявол и я построили вместе.
Мужчина отпустил мой подбородок, и я сразу почувствовала его потерю. В голове я сильнее сжалась, прячась подальше.
Мои глаза резко открылись, когда он снова прикоснулся ко мне. Его взгляд все еще был на мне, когда он погладил мою макушку. Он провел пальцами по моим черным волосам.
Мое сердце замерло от сладкого прикосновения. Слишком сладкого для дьявола.
Его ладонь обхватила мой затылок, и он прижал меня так, что моя щека оказалась на его бедре.
Мое тело все еще находилось между его ног, все еще удерживаясь в его объятиях. Он погладил меня по щеке, и мое тело расслабилось. Мои глаза закрылись, когда я растворилась в его тепле.
Я не хотела, чтобы он переставал меня трогать.
Мир ... каждое безобразие в нем растворилось в воздухе.
Я плыла далеко-далеко ... в волшебную страну.
Где, черт возьми, был мой Прекрасный Принц.
Где мы жили долго и счастливо.
Но все это прекратилось. Слишком быстро меня вырвали из моего «долго и счастливо» и утащили обратно в темную бездну.
В бездонную яму, в которую я продолжала падать ... и никто не смягчал мое падение.
Мои уши уловили его голос, его слова… его требования.
«Иди в спальню. Я хочу, чтобы ты лежала на кровати и ждала меня».
Глава 4
Лев
Я ненавидел то, как она отводила глаза. Я ненавидел, как она внезапно замкнулась, как будто наконец осознала, что между нами произошло.
Я не хотел, чтобы ей было стыдно. Это было последнее, чего я хотел, и, будучи ублюдком, это было единственным, чего я добился.
Чего я ожидал? Трахнуть ее прелестный гребаный рот, как голодный зверь, и ожидать, что она упадет мне на колени?
И в таком месте? Где можно было слышать крики других женщин и мужчин?
Её взгляд остекленел, и я просто знал, что ее больше нет со мной.
Момент между нами был прерван.
Она посмотрела вниз, сосредоточившись на чем-то другом, кроме моего лица. Я быстро застегнул штаны, прежде чем прикоснуться к ее подбородку, пытаясь снова обратить на меня ее красивые голубые глаза.
«Посмотри на меня», - приказала я, мой голос все еще был немного грубым после моего недавнего оргазма.
Ее глаза метнулись, и я почти улыбнулся. Я произвел на нее неоспоримый эффект.
Я держал ее в своих руках, как бы она ни сопротивлялась.
«Почему твои глаза внезапно стали пустыми, милый Ангел?» Мой вопрос был шепотом, только для ее ушей.
Ее глаза расширились, и я понял, что мои слова попали именно туда, куда я нацелился. В ее разбитое сердце.
Но ее губы отказывались шевелиться, отказывались отвечать мне. Она отказывалась дать мне свой ангельский голос, и это только заставило меня хотеть этого еще больше.
Я хотел этот запретный момент.
«Ты отказываешься отвечать мне?» - медленно спросил я, используя тон Господина.
Фактически, ей было запрещено говорить со мной, если Валентин не дал ей разрешения. Но опять же, я также был Господином. Хозяином этого долбаного картеля. Неважно, какие правила были у Валентина.
Моя сила была больше его.
И я использовал бы её, как захотел, чтобы получить этого Ангела.
Даже если это был провал… даже если я настаивал на чем-то настолько неправильном, я чувствовал, что это правильно.
К концу ночи я буду владеть ею. Разумом, телом и душой.
Никто другой не сказал бы иначе. Даже она. Это был не ее выбор. Уже нет.
«Тогда ответь мне», - потребовал я снова.
Когда она просто смотрела на меня, медленно моргая, ее лицо немного покраснело, и я спросил снова.
Нет ответа.
Интересно, она боится. Меня?
Мое сердце немного сжалось при этой мысли. В отличие от других, я не хотел ее страха. Я не хотел ее слез или криков боли.
Я хотел, чтобы она стонала от удовольствия, когда я трахал ее своим языком. Своими пальцами. И, может быть, если она будет хорошей девочкой, я бы дал ей свой член.
Я хотел ее голоса… чтобы ее губы расплылись в улыбке. Как будет звучать ее смех?
Изменят ли что-то мои слова, или она зашла слишком далеко? Она не была похожа на других женщин здесь. По тому, как она смотрела на меня, я увидел, что ее решимость еще не полностью нарушена.
Валентин Солоник еще не подрезал ей крылья. Во что бы он ни верил, если бы у нее была свобода, она бы полетела. Она бы взлетела выше в небо, если бы только могла.