Наклонившись своим телом над моим, он собственнически оседлал меня. Я сжалась, а затем застонала от боли.
Я рыдала.
Одна из его рук коснулась моей шеи, и вот ... мое горло в его хватке. «Доверься мне», - сказал он гортанным голосом. Я доверяю.
Его пальцы сжались, и мои глаза расширились. Паника захлестнула меня, пока я не вспомнила его слова.
Доверься мне.
Моя рука коснулась его лица, и я погладила его по щеке. По моим щекам текли слезы, и он перекрыл мне воздух. Дыши. Вдох. А потом затаи дыхание.
Комната вокруг меня стала туманной, когда я ускользнула от боли и болезненности моего тела. Удовольствие, смешанное с болью. Боль смешалась с удовольствием. Невозможно было найти разницу между ними. Где одно заканчивалось, другое начиналось. Это повторялось снова и снова. С моих губ сорвался тихий вздох, и я сдалась.
Когда я нырнула на край бессознательного состояния, он отпустил меня и вышел из моей задницы, прежде чем врезаться в мою киску. Я вернулась, глубоко вздохнув, и мой рот открылся в беззвучном крике, когда я приняла его член в себя.
Его губы отчаянно нашли мои, и мы поцеловались. И целовались.
Наконец, я кончила, что-то разрушилось внутри меня. Стена, которая была построена. Это произошло, когда я нашла своё освобождение.
Лев тоже кончил, наполняя меня. Его толчки стали резкими, и он пульсировал внутри меня.
Наши повторяющиеся вздохи. Мои стоны. Его глубокие стоны. С каждым толчком его ворчание отдавалось мне в шею. Его остро - сладкие укусы в мою кожу. Его губы оставляют влажные поцелуи. Столкновение наших тел в идеальном ритме было прекрасной песней. То, как мы подходили друг к другу, кожа к коже, его твердость и моя мягкость, казалось, будто мы созданы друг для друга.
Он не занимался со мной любовью.
Он не трахал меня.
Он владел мной.
И для нас это было совершенством.
***
Лев
Я не переставал толкаться в ее влагалище, даже после того, как мы оба кончили. Я наполнил ее, и она выжала меня. Мы были мокрыми и устроили между нами гребаный беспорядок. И трахни меня, я хотел большего.
Это было не просто желание трахнуть мою Королеву. Нет. Это был ненасытный голод - поглотить каждый дюйм ее прекрасного тела, пока она не превратится в рыдающую безвольную массу на полу.
А потом я ее исправлю. Соберу все осколки и начну заново.
Она нуждалась в этом, так же сильно, как и я. Я нашел свою пару.
Я смотрел в ее туманные голубые глаза. По ее красным щекам текли слезы, и она, блять, мечтательно улыбалась мне.
Красивая. Нет ничего прекраснее этого.
Тело Марии соскользнуло с пианино, и я потащил ее за собой на пол, когда мои ноги больше не могли нас удерживать. Мы оба упали на землю. Она легла на спину и раздвинула для меня ноги. Я устроился на ней сверху, и она обняла меня за шею.
Я снова вошел в нее, лениво и сладко. Да просто так. Я никогда не хотел оставлять ее тепло. Наши губы занимались любовью, пока я оставался глубоко внутри нее.
«Я люблю тебя, Господин».
Тихий хриплый шепот. Я открыл глаза и обнаружил, что она смотрит на меня с любовью и удивлением на лице. На мгновение мне показалось, что я ослышался.
Но она снова произнесла это.
Тогда я подумал, что, может быть, она была захвачена моментом. Я привел ее в такое место, где ее разум не был ни здесь, ни там. Но потом она застенчиво улыбнулась и посмотрела на меня ярчайшими голубыми глазами… самыми счастливыми глазами.
Моя грудь заболела, и я уткнулся лицом в ее шею. Блять.
Я хотел остановиться, но не мог. Слова сорвались с моих губ, прежде чем я успел их вернуть. Я больше не мог прятаться.
«Я тоже тебя люблю, Ангел».
Ее руки крепче обняли меня, и я обнял ее, молча обещая никогда не отпускать ее.
Ты и я, Ангел. Мы никогда не расстанемся. Мы навсегда.
Глава 18
Мария
7 месяцев спустя
Его ладонь ласкала мой круглый живот. Его пальцы рисовали узоры на моей коже. Мне нравилось, когда он это делал. Это успокаивало меня, и как я знала, успокаивало и нашего ребенка. Иногда мне казалось, что Лев не может перестать прикасаться ко мне и к моему животику.
Несмотря на то, что беременность была неожиданностью и сюрпризом, она не была нежеланной. На самом деле, я помню, как Лев гордо надул грудь, когда я объявила об этом.
Теперь, когда я носила его ребенка, он то и дело бил себя в грудь, как пещерный человек. Каким собственническим зверем он был. Льву нравилось, что мир мог знать, о том что я теперь его. Только его.
Его кольцо на моем пальце. Его фамилия была моей. Его ребенок у меня в животе. И мое сердце в его руках. Наши души были переплетены так, что ничто не могло нас разлучить.