Я не хотел говорить. В этом не было смысла. Что оставалось сказать?
Ничего. Абсолютно ничего.
«Ты не ел», - тихо сказала Лена. Я не ответил. Она вздохнула, и я почти почувствовал, как ее плечи опустились.
«Я хочу побыть один», - наконец сказал я после нескольких минут молчания.
«Я тоже хочу побыть одна, но мы не всегда можем иметь то, что хотим, верно?» Ее голос казался таким пустым, таким непохожим на старую Лену, которую я когда-то знал. Она тоже была сломлена. Но я решил проигнорировать тот факт, что она тоже потеряла любовь. Я не мог справиться с мыслями о том, что ей больно, пока мне было так больно.
Мои глаза резко открылись, и я посмотрел на нее сквозь темноту. «Какого хрена ты хочешь?» Я даже не узнал свой голос. После нескольких дней молчания он был грубым и хриплым. Он звучал… грубо и болезненно.
«Мне ничего не нужно, Лев. Я здесь, чтобы дать тебе кое-что.»
Я ждал, но, наконец, она двинулась. Мой кулак сжался, когда она коснулась моей руки. Она осторожно разжала мои сжатые пальцы и положила что-то холодное на середину моей ладони. Она снова сжала мои пальцы вокруг этого. «Это принадлежит тебе».
С этими словами Лена встала и вышла из комнаты.
Снова воцарилась тишина. Я поерзал в постели и включил лампу. Я раскрыл ладонь, и в центре нашел кольцо.
Обручальное кольцо Марии.
Лена, должно быть, хранила его, когда ...
Я покачал головой, отказываясь думать об этом. Мои глаза горели непролитыми слезами, когда я смотрела на кольцо моего Ангела, то самое, которое она никогда не снимала. То самое, на котором было выгравировано мое имя.
Я посмотрел на свою левую руку, где все еще оставалось обручальное кольцо. На внутренней стороне было выгравировано слово Ангел. Подходящие кольца для меня и жены. У нее было мое имя, а у меня ее… Ангел.
Я подавил рыдания и сжал ее обручальное кольцо в кулаке так сильно, что мои суставы побелели, а пальцы начали болеть. Закрыв глаза, я лег на изголовье кровати. Моя голова болела. И мое сердце ... боль никогда не исчезала, с той ночи, когда я нашел Марию в луже ее крови.
Тьма поглотила меня, и я упал в другую бездонную яму. В следующий раз, когда я проснулся, кольцо все еще было у меня в кулаке. Я разжал пальцы, и мне стало трудно дышать. Блять. Я ненавидел это. Я ненавидел быть слабым. Я ненавидел это… это чувство беспомощности и пустоты.
Я перегнулся через край матраса и открыл ящик тумбочки. Я нашел серебряную цепочку, которую хранил там. Надев кольцо Марии на цепочку, я поднял его перед лицом и наблюдал, как кольцо идеально свисает посередине.
Навсегда, Ангел. Я обещал тебе навсегда.
Я надел цепочку на шею, и холодное кольцо легло мне на грудь. Мое сердце бешено колотилось, и у меня упала болезненная, безмолвная слеза.
Я хотел бы вернуться и изменить прошлое. Мне хотелось вернуться и защитить свою Марию, как я и обещал. Но я не мог. Каков я чертов неудачник. Король, а теперь… Я был всего лишь глупой сломанной душой.
Мой взгляд упал на открытый ящик, и боль превратилась в ярость. Семь дней. Я прожил семь дней без жены с двумя эмоциями. Гнев. И боль.
Я вынул из ящика смятую записку и уставился на слова. Моя кровь ревела в ушах, и мои вены грохотали на моей шее. Каждая пора во мне вибрировала от необходимости пролить кровь тех, кто разрушил мою жизнь.
Записка, которую я нашел на теле Марии, решила их судьбу.
Пусть это станет для тебя уроком.
Чертовы итальянцы.
Абандонато.
Люди, которые были схвачены, раскрыли правду. За атакой стоял Альфредо. Альфредо убил моего Ангела.
О, он заплатит.
Его смерть будет медленной и мучительной. Я покончу с ним, а с ним я разрушу его империю.
Восемь лет назад я дал свадебный обет.
Я поклялся положить этому конец.
Итальянцы начали войну.
Русские положат этому конец.
И кровопролитие будет единственным ответом.
Глава 26
Лев
22 года спустя
Алессио потребовалось три года, прежде чем он снова заговорил после того, как стал свидетелем смерти своей матери. С той ночи мой мальчик уже не был прежним. Не тот невинный, милый мальчик, которого Мария любила, баловала и лелеяла. Он изменился в ту ночь, когда увидел, как течет кровь его матери, наполняя нашу жизнь своим болезненным смыслом.
Через три года после того, как Мария сделала свой последний вздох, Алессио совершил свое первое убийство, когда ему было всего одиннадцать лет. Я хотел быть лучшим отцом. Может, остановил бы его, когда мог. Мне жаль, что я не уберег его от этой долбаной жизни. Но я этого не сделал. Жизнь испортила меня, так что я мог видеть только свою боль и месть. Я не понял Алессио. Я не понимал его страха, его печали ... и его пустоты. Только потому, что я был слишком ослеплен своими собственными.