Я проводил Амелию до могилы. Первыми шли наемные участники церемонии – возглавлявший ее распорядитель с жезлом, за ним – мужчины с гробом и с полдюжины профессиональных плакальщиц. Когда мы завернули за угол церкви, Амелия внезапно крепко сжала мою руку:
– Взгляните туда, капитан Коршэм.
Вокруг ямы, выкопанной заранее, чтобы принять земные останки Тэда, собралось около двух десятков африканцев. Цвет их кожи варьировался от темно-бежевого до самого черного. Они выбрали цветные одежды – ярких оттенков желтого, алого и бирюзового. На женщинах были киракры [25], на мужчинах – шляпы с перьями. Некоторые пришли с трубами и кларнетами. Очень полный африканец в одежде джентльмена взмахнул рукой, и музыканты заиграли похоронный гимн. Остальные африканцы запели:
Викарий что-то очень эмоционально говорил распорядителю, потом они вместе подошли к Амелии.
– Мне очень жаль, миссис Брэдстрит, – сказал викарий. – Я попрошу церковного служителя разогнать их. Через минуту их здесь не будет.
– Нет, – покачала головой Амелия. – Я думаю, они были знакомы с моим братом. Пожалуйста, пусть продолжают.
Мы стояли и наблюдали за происходящим. Оксфордцы и другие прощающиеся неловко переминались с ноги на ногу вокруг нас. Африканцы пели, и слезы катились у них по щекам. Через некоторое время я понял, что полный джентльмен прекратил петь. Он неотрывно смотрел на чернокожего мужчину, который стоял в стороне от всех, за низкой стеной, ограждающей кладбище. Он тоже наблюдал за похоронами, прижимая к груди красную шляпу. На этот раз я очень хорошо рассмотрел шрамы на его лице. Это был тот же африканец, с которым я столкнулся две ночи назад в Линкольнс-Инне.
Вероятно, они с Тэдом были знакомы, и я задумался, не связан ли он с «Детьми Свободы». Я то и дело посматривал на него, пока гроб опускали в могилу, а викарий читал молитвы. К яме подошли могильщики с лопатами и стали закидывать гроб землей. Когда первые комья земли упали на крышку, африканцы снова запели. Я стоял и смотрел, как останки Тэда исчезали – его забирала себе жесткая сухая земля. Амелия покачнулась, крепче ухватилась за мою руку, а когда все закончилось, вздохнула.
Потом я поблагодарил викария и распорядителя. Они стояли с каменными лицами, недовольные появлением африканцев, и быстро ушли. Одна из плакальщиц подошла поговорить с Амелией, я тут же извинился и оставил их, потому что сам хотел поговорить с молодым чернокожим мужчиной со шрамами. Я направился к нему через кладбище, он заметил это, развернулся и поспешил прочь. Когда я добрался до стены, окружающей кладбище, он уже находился на середине улицы, явно направляясь к лужайке, где торговали фермеры. Я перелез через стену и бросился за ним. Он взглянул через плечо и пошел быстрее. Я тоже ускорился, но меня сдерживала больная нога. Он завернул на лужайку, и когда я добрался дотуда, он уже исчез в водовороте покупателей и фермеров, предлагающих свой товар. Я оглядел толпу, но не увидел его. Разочарованный, я направился назад к церкви.
Когда я вернулся, Амелия разговаривала с полным африканцем.
– Позвольте мне представить вам мистера Моисея Грэма, – обратилась она ко мне. – Капитан Коршэм был одним из старейших друзей моего брата. Мистер Грэм – художник, пишет акварели. А когда позволяет работа, он участвует в кампаниях за отмену рабства. Так он и познакомился с Тэдом.
Мы поклонились друг другу. Круглое лицо Моисея Грэма с пухлыми щеками, плоским носом и густыми седыми бровями было вытянуто в районе рта. Камзол и жилетка были из ярко-красного бархата, отделанного золотой тесьмой, на голове у него красовался огромный тяжелый старомодный парик.
Рядом с ним стоял высокий худой африканец в синем военном мундире.
– Эфраим Прудлок, – представил его Грэм. – Мой помощник в вопросах искусства и аболиционизма.
Грэм говорил грудным голосом на хорошем английском, только немного шепелявил. Прудлок поклонился. Его волосы были заплетены во множество тонких косичек, завязанных сзади желтой лентой.
– Мистер Грэм только что рассказал мне, что написал книгу о своей жизни, – сообщила мне Амелия. – Он надеется, что его история изменит отношение людей к рабству.
– Я буду рад прочитать ее, – сказал я. – Вы сами были рабом, сэр?
– Был, – кивнул Грэм и взмахом своей светлой ладони указал на других африканцев. – Многие из этих мужчин и женщин обязаны своей свободой мистеру Арчеру. Они пришли помянуть его и воздать хвалу Господу за то, что позволил им с ним встретиться.
25
Киракра – дамский жакет с рукавами «три четверти», популярный во второй половине XVIII века, – приталенная распашная куртка.