— Вы не скажете, я не отпущу. Пат. Но я еще надеюсь, что в вас достаточно здравомыслия не вешать на меня ярлык врага человечества, иначе я действительно им стану.
Кажется, на языке Енна и остальных так и вертелся оскорбительный мат, и вампир это слышал. Его взгляд стал откровенно предупреждающим.
— Не сегодня-завтра каждый из вас может оказаться на моем месте. И что вы станете делать? Пойдете сдохнете за идею, будете умолять бывших соратников вас пощадить или попытаетесь выжить все-таки, м?
Эсс, закусила губу, постаравшись, чтобы этого не увидели подчиненные. В Ордене за подобные крамольные мысли полагался кнут. Вампиры — чума, звери, проклятье на головы живых, саранча, сжирающая посевы… Или — товар, за который хорошо платят, неважно, алхимики или хозяин. Но никогда — люди. Зачастую они безумны и движимы только голодом. И беловолосый тоже рано или поздно сойдет с ума. Это настигает всех. Страх кольнул сердце. Что будет, когда его странная сила начнет расти? Она уже растет, с каждой жертвой, с каждой добычей. И он не желает, чтобы о нем узнали. А не сказать, не предупредить других — нельзя.
Вот тебе и последний день жизни.
Она слышала, как мужчины за ее спиной скрипят зубами от ярости.
— Чего ты хочешь?
— Разобраться с теми, кто меня убил, — прозвучал четкий и ясный ответ. — Кто на самом деле меня убил, — чуть поправился он, щуря глаза и пристально глядя на мальчишку, чьи щеки пылали от сдерживаемого праведного гнева. — Что, рыцаренок, не по зубам правда? Жил на свете граф де Крейдемаар Курхагенский, никого не трогал, поехал по делам из родного удела, и вдруг на тебе — взяли и грохнули, потому что одному мудаку всралась в голову блажь заиметь собственного вампира! Что бы ты на моем месте делал, а?
В голубых глазах начали проступать желтые крапины. Признак нарастающей ярости. И это тоже привычно, они все легко поддаются инстинктам, а еще он в полном праве злиться на собственную смерть…
И тут встрял Кемрис. Вечно он нарывается, не глядя, куда влезает!
— Ты, ваша милость, малого не трожь, у него всю семью твои сородичи зарезали. Спрашивай, что хотел и проваливай.
— Я и сам за себя ответить могу! — вспылил тот. — Не надо меня выгораживать!
Эсс потерла разом занывший висок, а вампир с интересом склонил голову набок, снова замерев — ни лишней мимики, ни жестов. Надо было Рику и его дружкам бошки сразу открутить, сейчас бы не пришлось так лихорадочно соображать, как сторговаться с раздраженным нежаком и выжить.
— Я вас не трону при условии, что вы не доложитесь обо мне начальству. Мне не нужны и невыгодны горы трупов по всему Носготу.
— Тебе не удастся долго скрываться, рано или поздно все равно узнают. Не мы, так другие сдадут.
— Лучше поздно, чем рано.
— Так что тебе нужно?
— Сведения. Любые. О раскладе сил, о том, чем дышат сильные мира сего. Путешествуя по глухомани, много не узнаешь.
— Ну ты спросил… Так тебе и выложи все тайны Виллендорфского двора!
— Виллендорф меня пока не волнует. Хотя, если окажется, что моя цель обретается там, я, разумеется, загляну в гости к Его Величеству.
Вампир медленно моргнул, словно вспоминая, как это делается и что моргать время от времени вообще не помешало бы для вида. Эсс не позавидовала бы королю, явись к нему подобный «гость».
— А это ты зря, — хохотнул Енн. — Тамошние купцы поговаривают, что скоро будет война. Пошлины и цены взлетели, на восточных границах постоянные стычки. А вы ведь на войнах обычно пируете…
— С кем война? — прищурился вампир, мгновенно оживившись.
— С Вильгельмом Немезисом, мать его в жопу! Будто нам своих бед мало… Кому с выжившими в тех стычках встречаться доводилось, рассказывают, будто те своими глазами демонов видели, эвона как. А король Оттмар, да продлятся дни его, и слушать ни о чем не желает.
— И почему я не удивляюсь… — фыркнул вампир. — Львиная династия больше не способна держать трон. Я королевских посланцев видел только в тот год, когда нынешнее величество короновался.
— По всему видать, ходить нам под Немезисом… Но мож оно и к лучшему, хоть порядок будет.
— А что о нем известно?
— Мало. На трон сел мальчишкой, еще до совершеннолетия, вроде как пытался даже нести справедливость…
Вампир снова фыркнул, на сей раз, не сдерживая смешка.
— Донес?
— А то как же, топором палача, вестимо, донес. Но говорят, там совсем худо стало, когда ему какой-то древний меч подарили. Уж не знаю, что там за железяка, но мозги парню, похоже, снесло, черной магией начал баловаться, с демонятиной якшаться.
— А жрецы Хаш’ак’Гика лучше, что ли?
— Твоя правда…
Поглощенная своими мыслями Эсс почти не вслушивалась в разговор. В памяти так и стояло непроницаемо-каменное смуглое лицо Лорда-Командора, на котором жили одни лишь глаза, жгуче-черные, сверлящие. И слова, обращенные к ученикам:
«Увидите демонов — не знайте пощады. Ими движут лишь голод и ненависть к роду людскому, в них нет души и разума, достойного внимания. Они несут чуму на наши головы и видят в нас пищу или сосуды для своей заразы! А заразу надо истреблять очищающим огнем и солнечным светом».
До сего дня это наставление оставалось верным. До этой белой тени в баснословно дорогой зачарованной броне, тени, имевшей свои туманные планы и стремления, никак не связанные с обычным утолением вечного голода. Бывшая сэрафанка не сомневалась — он рано или поздно подвинет самого Ворадора на вершине их иерархии, если сумеет выжить и вырасти в силе достаточно. Тот, кто зачем-то его создал, явно просчитался и получил отнюдь не верного пса. Скорее уж монстра, еще только тянущего носом воздух, разминающего лапы перед первым прыжком на пробу сил. И внимательно, очень внимательно слушающего окружающий мир. Вон и гнев улегся, пропали желтые искры в прозрачной голубизне. Каждое сказанное слово он запоминает накрепко.
— О магах Круга Девяти вам что-нибудь известно? — дернул к реальности очередной вопрос. Магичка вздрогнула, как от удара молнией.
— Зачем тебе?
— Пару вопросов задам господам магам.
Ну разумеется, так он и сказал. Но это уже угроза. Серьезная угроза.
— Нет, я не имею дел с Кругом.
«Врешь».
Он поймал ее взгляд, и в голову словно впилась игла, а его голос поселился в мозгу. Женщина с трудом смогла удержаться, чтобы не сползти на землю и не измениться в лице — иначе парни кинутся убивать и сами погибнут зря. А чужие холодные пальцы перебирали мысли и воспоминания, воскрешая давно забытые образы из той, другой жизни, которая давно осталась в прошлом. Хотелось кричать, сопротивляться, но она понимала — если дернется, сделает себе только больнее, заставляя его удерживать контроль. Неопытный вампир не умеет делать это незаметно и безболезненно, его касания заставляли вздрагивать от почти осязаемой боли, причиняемой памятью, да он и не стремился быть деликатным. С чего бы ему деликатничать с врагом?
Ей казалось, что время застыло, обратилось в камень, и не было ничего, кроме бездонных черных зрачков в обрамлении светлой радужки и голоса, задающего вопросы, от которых нельзя увернуться, нельзя промолчать…
«Если я узнаю, что вы сдали меня — найду по запаху. Каждого!»
Это было последнее, что слышала Эсс перед тем, как потерять сознание.
Глава 8 Перед партией
Я гнал коня галопом, злясь на себя же. За то, что связался с этими людьми без толку и связал себя обещанием не трогать их. А вот не надо было! Я привык выполнять обещания. Куда проще и спокойнее было бы убить, получив весьма скудные ответы. Я жрать хочу, в конце концов!
Их незаслуженная ненависть терзала мне мозг, злила, вздыбливала несуществующую шерсть на загривке. Они так желали распотрошить меня и насадить на кол, что я с трудом сдерживался, чтобы не разорвать их самих вместо их предубеждения к вампирам. И ведь они видели во мне только лишь нежить, они не знали меня! Надо было, демоны их побери, просто вытрясти нужные сведения, а потом плотно пообедать! Нет, решил поиграть в человечность… Дебил. Наверняка кто-то из них поскачет докладывать о новой неведомой твари.