— Ты пообещала.
— И слова не нарушу, — последний раз прижавшись к его губам, вдохнула успокаивающий аромат и была отпущена.
Внизу нас ждала все та же сцена: насупившийся Дрэго и хмурый до жути Амадей, при виде меня на секунду растерявший воинственный пыл.
— Stea, ты уверена, что это подходящий наряд?
Оглядев длинную, в пол, юбку с разрезом от колена до подола и строгий силуэт корсета, от которого тянулись воздушные широкие рукава, вопросительно приподняла брови.
— Слишком?
— Ему сейчас любая одежда на тебе будет казаться слишком, — пояснил Адриан. — Головой за нее отвечаешь.
— Несомненно, — буркнул Дрэго, оборачиваясь ко мне. — Ты готова?
— Да.
— Тогда отправляемся.
Проводив нас до самой повозки, Амадей не выдержал, схватив меня за кончик косы и подтянувшись ближе.
— Только возвращайся к нам, — повторил он слова брата, обжигая шепотом мочку моего уха, и преданно потерся кончиком носа о щеку. — Прошу, Рори, — только возвращайся.
— Обещаю, — повторила я и с его помощью запрыгнула в карету, которая тут же сорвалась с места.
Дорога прошла в привычной тишине, хоть я и пыталась выудить у Лиса подробности. Но он только хмуро повторял неизменное «увидишь сама» и беспощадно гнал лошадей.
Уже у поместья, протянув мне руку и помогая спуститься, Дрэго кивком головы указал, что нам нужно в сад, а не в сам дом, уводя меня прямиком по знакомой дорожке, ведущей к запомнившимся мне беседкам у озера.
— Молю тебя, женщина неземной красоты, скажи мне, что ты обдумала мои вчерашние слова? — взволнованно переставляя ноги, вампир чуть ли не бежал вперед, увлекая меня за собой.
— Я не только обдумала, но и уговорила Энеску со мной согласиться.
Заслужив почтительный взгляд вампира, изо всех сил старалась за ним поспеть.
— То есть они не против принять его светлость в клан?
— Нет, не против. Признаюсь честно: я не успела расспросить их о древе, но все же кое-что узнала. Например, что у его светлости был родной брат.
— Именно об этом я и говорил, — кивнул Дрэго. — Я хотел, чтобы ты увидела, с каким грузом живет Мариус. Он слишком привык быть один и смирился с этой ролью, Аврора. Честно признаться, я уверен, что изменения в его теле происходят так быстро именно из-за шока. Даже его волосы стали белее.
— Меня не было всего одну ночь!
— Это неважно, Аврора. Он здесь только потому, что еще не решил, за кем оставить право своего наследника. Давай! Отговори его умирать!
Легонько хлопнув меня по бедру для скорости, вампир указал пальцем на одну из беседок, низко поклонился и предпочел откланяться, оставляя меня наедине со своим владыкой.
Набрав в грудь побольше воздуха, я вспомнила, что обещала себе вчера, и быстрой уверенной походкой зашагала вперед, не представляя, что я там увижу.
Дикая ярость в отношении Дрэго, не предупредившего меня, взметнулась огненным смерчем до самого неба, когда мои ноги переступили порог низкой веранды, а глаза устремились на лежащее в ворохе перин и подушек тело.
Высшие, даже телом это было сложно назвать!
Иссушенный скелет с натянутой на него кожей и рассыпанной копной светящихся серебром волос. Потрескавшиеся губы не двигались, словно момент упущен. Истончившиеся пальцы сжимали листок с быстрым наброском портрета, чудовищно похожего на меня. Рядом валялись письменные принадлежности, потерявшие былой ровный строй и, казалось, впервые нарушавшие царивший раньше порядок.
Шагнув к мужчине, первым делом приложила ладонь ко лбу, пытаясь ощутить температуру.
Теплый…
В груди вновь что-то надломилось и осыпалось крошкой, стоило подумать, что могло быть иначе. Не успей я…
— Мариус, пожалуйста, — опускаясь рядышком, провалилась в эту гору перин, оказывая к мужчине куда ближе, чем рассчитывала. — Не умирайте. Я все продумала, слышите? Прошу вас, откройте глаза.
— Рори, — прохрипел он, и веки медленно поднялись, устремляя на меня ставший еще больше прозрачным взгляд.
В них было все — от усталости до смирения. По одним этим глазам можно было бы смело признать его мертвым, но, подгоняемая жжением между ребер, воющим от тоски, я опустила ладонь ниже, пытаясь согреть прохладные щеки.
— Да, я здесь. Видите, я пришла. Давайте, ваша светлость, приходите в себя.
Он просто смотрел на меня, но ничего не делал.
Как я и думала, упрямец не пытается идти мне навстречу, приняв свою судьбу такой, какой он сам ее придумал, не пытаясь соперничать с братьями Энеску и решив в одиночку нести на себе груз ответственности.
Меня это, разумеется, не устраивало, как и его ужасно бледная кожа, будто бы прозрачная, как истлевший папирус.
— Давайте, поднимайтесь, — чувствуя, что отчаянье потихоньку сдавливает горло, потянула мужчину за руку, пытаясь сдвинуть с места. — Нам нужно, чтобы вы как можно скорее вошли в мой клан.
— Твой клан? — хрипло переспросил он и, напомнив, что в этих руках все еще есть сила, резко обхватил меня за пояс, роняя рядом с собой.
Оказавшись так близко, я уже проглатывала вставшие комом слезы, понимая, что не справляюсь.
— Да, мой клан. Прошу вас, давайте, не заставляйте меня умолять, Мариус, — шептала ему в грудь, но вампир остался холоден к моим просьбам. — Хорошо! Чего ты хочешь? Говори! Я подумаю, что можно сделать! Только прекрати драматизировать, ваша светлость!
— Я хочу, чтобы ты была рядом, — тихо ответил он.
— Я буду, Мариус, буду, только сейчас ты должен подняться. Нельзя умирать сейчас… Если твоя потребность во мне так высока, ты должен встать. Не обрекай меня на это.
— У тебя есть Энеску, они о тебе позаботятся.
— Ты неисправимый упрямец! — вскипела я, и слезы от злости высохли на щеках. — Я предлагаю тебе себя, но ты отказываешься! Так, может, это все фарс, Мариус? И нет на самом деле никакого предназначения?
— Я не могу отнять тебя…
— Если бы ты хотел, — шипела я, вспомнив слова Дрэго о том, что люди в гневе часто говорят именно правду. — Ты бы нашел выход, вместо того чтобы возвести себя на жертвенный алтарь. Я же нашла! Да, пусть не совсем идеальный, но хотя бы не требующий чьей-то смерти!
Мужчина молчал, трудно выдыхая горячий воздух мне в макушку. Его легкая на вид рука каменной тяжестью пересекала мой пояс в слабых объятиях, а сердце слишком тихо стучало — так, что я едва могла его расслышать.
— Нужна ли я тебе на самом деле…
— Ты то, чего я даже не ждал, — прошептал он слабым осевшим голосом. — Я не молился, не умолял предков дать мне шанс, принимая их волю, когда Эйгана не стало. Они хотели, чтобы я смирился с тем, что всегда буду один.
— Так почему сейчас ты идешь против их воли, отказываясь от меня?
— Как я могу отказаться от тебя? Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, пусть и не со мной.
— Нет, Мариус. Ты бросаешь меня. На этом все.
— Рори, — прохрипел он, прижимаясь губами к моим волосам. — Ты не понимаешь…
— Не считай меня неразумным ребенком, у тебя вся жизнь впереди, чтобы убедиться, что это не так. Прошу тебя, дай нам шанс, — с трудом развернувшись, приподнялась выше, укладывая голову прямо напротив лица вампира. — Ты извинялся за тот поцелуй в лабиринте, говорил, что он неуклюж и недостоин меня. Так исправь первое неправильное впечатление.
Я сама потянулась к пересохшим губам.
Прикасаясь к ним робко, ощутила вкус мороза и свежести, будто с разбегу нырнула в сугроб. Ресницы дрожали, и я ничего не могла с ними поделать, даже если бы попыталась, потому как вампир не отвечал, едва ли осознавая мою напускную храбрость.
Но затишье продлилось недолго. Предстоящая буря подкралась сжавшими ткань пальцами, лежащими на моей талии. Словно зверь, Мариус впился в нее до треска, дрожа, и неожиданно откровенно ответил мне, оказываясь сверху и придавливая к перинам всем телом.
Он целовал отчаянно, полно.