Один лишь тот факт, что я жива, полностью снимал с Генри все обвинения в убийстве и перекладывал вину на меня.
— Мы прекрасно понимаем, что вы, к нашему огромному сожалению, поддались влиянию этой смутьянки и стали невольными участниками заговора. И дабы очистить ваши имена и не нарушать наших теплых отношений с Сумеречной Лощиной, я, следуя букве закона, задам вам лишь один вопрос: раскаиваетесь ли вы в совершенном пособничестве?
Амадей хмыкнул.
Заметив, как вытянулись его зрачки, я сглотнула. Это не значило ничего хорошего.
— Не-ет, — ядовито протянул мой мужчина, и по-животному медленно, словно готовясь к броску, склонил голову к плечу. — Мы нисколько не раскаиваемся в пособничестве, потому как оного не совершалось.
— Простите? — Удивленно выгнув бровь, господин Хамэт потуже накрутил мою косу на кулак, намеренно причиняя боль, от которой я несдержанно зашипела. — Хотите сказать, что вы не причастны к лжеобвинению моего сына?
— Не совсем так, — Амадей выразительно растянул губы в улыбке. — Я не пособник — я инициатор и исполнитель.
Прибывшие советники невольно поежились.
Еще бы! Вампиры Сумеречной Лощины открыто признались в совершении преступления, за которое их могло бы ждать наказание, но… Это маленькое «но» очень на многое влияло. К примеру, по пророчеству Франка, способно было бы вызвать межрасовый скандал, который бы непременно привел к войне.
А воевать с вампирами… Проще закрыть на все глаза, продолжая играть миролюбивых соседей, молясь, чтобы однажды вампирам не пришло в голову стереть их с лица земли.
— И смею добавить, что арестованная вами госпожа никоим образом не причастна к случившемуся, более того, даже не была уведомлена о моих действиях. Стало быть, вы удерживаете ее без законных на то оснований.
— И так как госпожа Кристенсон — представитель правящей семьи, я требую немедленного ее освобождения, — закончил Адриан, чеканя каждое слово.
По лицам советников пробежала мрачная тень. Только Франк, кажется, до конца не осознавший произнесенных слов, продолжал тянуть меня к своей ноге, словно цепную собаку, способную в любой момент броситься наутек.
— Мне стоит повторно огласить свои требования? — не дождавшись реакции, спросил Риан, выразительно сощурив глаза.
— Прошу вас пояснить ваши слова, господин Энеску, — подал голос советник Руншт, почтительно склоняя голову. — Насколько мне известно, как и всем присутствующим, Аврора Кристенсон — подданная его величества и принадлежит землям Солнечной Долины.
Милостиво кивнув, Адриан громче — так, чтобы каждый, стоящий рядом, каждый, кто сейчас наблюдал за происходящим из окон соседних домов, услышал, произнес:
— С недавнего времени госпожа Кристенсон принадлежит роду де Романус. Эта девушка, которую вы незаконно обвинили, унизили и применили физическую силу, — княгиня Сумеречной Лощины. Конечно же, вы вольны продолжать подобное безрассудство, но хотите ли столкнуться с последствиями? Мы готовы закрыть глаза на произошедшее и сохранить теплые отношения с Солнечной Долиной, но только при условии, что жизни нашей госпожи не будет угрожать опасность. И это мое последнее предупреждение, Франк Хамэт.
— Чушь! Она будет осуждена по законам своих земель! Или…
Пыша злостью и негодованием, растерянный, но не сломленный советник, желавший вытянуть своего сына из темницы, упрямо стоял на своем, не желая сдаваться.
Взглянув на вампиров, я заметила красноречивый взгляд Амадея, который одними губами прошептал: «Не бойся», прежде чем за нашими с Франком спинами раздался до боли знакомый голос:
— Или я сверну твою голову, человечишка. Я слуга, мое дело маленькое — охранять княгиню. А ты угроза. Так что поторопись, пока мои руки не дрогнули, а твоя шея не треснула.
Едва не рассмеялась от удивления и накатившего облегчения.
Дрэго…
— Франк, немедленно отпусти княгиню! — дрогнув под натиском обрушенных на него аргументов, прикрикнул советник Руншт. — Немедленно!
Мужские пальцы в моих волосах разжимались слишком медленно. Казалось, господин Хамэт хватается за утекающие секунды контроля, в последний момент выпалив:
— Но мой сын не виноват! Она жива, он не убийца! Генри не заслужил заточения!
— Не могу согласиться, — отрезал Риан. — В момент, когда нами было принято решение принять госпожу Кристенсон в свой клан, она была избита вашим сыном. Посмею напомнить, что по законам Сумеречной Лощины мы могли убить его в ту же минуту. — Алебарды в руках солдат дрогнули, показав, как глубоко проникает интонация вампира в людские головы. — Но мы сохранили ему жизнь, достойно наказав. Надеюсь, вы согласны со мной, господа?
Обращаясь к советникам, Адриан продолжал сохранять спокойствие, даже когда занервничавшие мужчины замахали руками, приказывая солдатам опустить оружие и отступить.
Вырвавшись из хватки Франка, я едва не рухнула на живот, торопясь оказаться от него как можно дальше. Колени путались в измятом и испачканном платье, руки ныли, а голова гудела, как колокол, но мне хватило сил обернуться и заметить, как твердо Лис сжимает мужскую челюсть в своих руках, давая понять, что в любую секунду одно резкое движение может стать фатальным, полностью удерживая контроль над ситуацией.
— Справишься, звездочка? — прогнав свой холодный и впечатляющий тон, вечно улыбающийся слуга вопросительно сдвинул брови, всем видом выказывая переживание за мою помятую в короткой схватке тушку. — Советую тебе как можно быстрее прийти в себя: на нас надвигается повелитель.
Это хватило, чтобы я поспешно вскинула глаза к небу, слыша невиданный ранее звериный рев, тяжелым эхом ударивший по всей округе.
Его можно было назвать чудовищем.
В ту секунду мне стало понятно беспрекословное раболепство перед вампирами, действующее вот уже несколько сотен лет.
На нас надвигался шторм. Ужас. Кромешный кошмар.
Бледно-серая кожа, натянутая на тонкий скелет кожистых крыльев, белоснежные волосы, развевающиеся на ветру и танцующие в нем, будто змеи. Светящиеся, словно огни фонарей, глаза огромными блюдцами хищно изучали территорию, пока обнаженное, искаженное животными суставами создание, в котором угадывался силуэт Мариуса, пикировало на брусчатку улицы.
Вздернутый нос, словно у летучей мыши, по-звериному раздувал ноздри, тяжело втягивая воздух, и в целом обезображенное метаморфозой лицо выглядело яростно, внушая страх.
Впиваясь когтями в отполированные камни, создание открыло пасть, увенчанную рядами острых зубов, и завопило так громко, что все схватились за головы, кроме меня и Дрэго, продолжающего держать в своей хватке Франка.
— Рори, — как ужасающий звук прекратился, тихо позвал Лис. — Успокой его, молю тебя всеми предками. Или нам всем несдобровать.
Но вампир, казалось, не собирался прекращать демонстрацию своих сил и способностей к запугиванию. Он мрачно распахнув крылья и зашипел, пригнув ноги с коленями в обратную сторону так, что становилось понятно — секунда, и начнется битва.
— Мариус! Высшие… — оттолкнувшись от земли коленями, кожу на которых тут же защипало от трения, попробовала подняться и привлечь его внимание. — Мариус!
Но он будто не слышал, гневно вскинув голову и оглушив улицы города новым звериным воплем. Адриан с Амадеем бессильно опустились на колени, преклоняя головы перед своим повелителем; патруль, отбросивший оружие, жалко отползал как можно дальше, пятясь и спотыкаясь друг о друга, а побледневшие советники так и вовсе вросли в пол, будто бы их тут и не было. Только широко распахнутые глаза выдавали объявший их ужас, скручивающий внутренности в петлю.
— Я же приказал не покидать Сумеречную Лощину! — внятно, но перекатываясь с рыка на вопль, произнес Мариус, хищно вытягивая голову. — Никто больше не переступит границу!