— Как он мог?
— Да. Таким вот ублюдком он и был, — сказал спрайтбот позади, заставив меня подпрыгнуть на копыта и обернуться к нему лицом. — Сначала он говорил с ней о Пинки Пай, а в следующий миг он одурманил ее и стер из памяти одно из величайших достижений в истории.
— Что с ней случилось? — тихо спросила я.
— Она стала одержима победой в войне. Она наложила копыта на другой грязный секрет ДМД и возобновила те исследования. Все стало сосредоточено вокруг него. Все остальное для нее просто исчезло.
— Почему это звучит так, будто ты работал с Голденбладом, будучи помощником Твайлайт? — спросила я, надеясь, что это не будет больным местом.
— Это сложно, — сказал он.
«А когда это было не так?»
— Я периодически работал с Голденбладом на протяжении многих лет. Говорил, что хотел внести свою долю и все такое, но на самом деле, я просто шпионил, пытаясь найти что-то, что можно использовать против него.
— Я так поняла, что это не сработало, как ты ожидал? — сказала я, сочувственно улыбаясь. Я побежала обратно в логово, пока Спайк продолжал.
— Голденблад оказался не таким, как я ожидал. Ты видела память и слышала ту запись. Я думал, что он злодей, который отобрал у меня друзей. Я думал, он любил войну. — Спайк вздохнул. Он часто это делал, но я полагала, что у него было много причин. — Знаешь ли ты, что на протяжении всей войны, ДМД по тайным каналам пытался договориться о мире с Зебрами? Или то, что Голденблад преодолевал постоянные препятствия для защиты не-пони также? Он работал в течение нескольких часов, иногда дней, подряд прежде, чем он свалится от слабости. Затем он полз обратно и еще работал. Он все время говорил, что пытался спасти Эквестрию. Не победить в войне. Даже не закончить войну. Целью всегда было спасение Эквестрии.
Я думала об этом, когда снова присоединилась к Спайку в основном зале. Спрайтбот запищал и подлетел к отверстию под потолком. Я должна была признать, я все еще не знала, кем был Голденблад, во всяком случае, теперь я еще больше запуталась. Зловещий манипулятор? Непризнанный гений? Пони, который видел надпись на стене, потому что сам ее написал? Как то, чего желал он, отличалось от того, чего желала Твайлайт? Или он сам?
— Чем больше я слышу о Голденбладе, тем меньше мне нравится всё это, — сказала я. Увидев ухмылку Спайка, добавила, улыбаясь. — Не он, хватит. Но такое чувство, что он был тем, кто создал большие вещи. — Моя магия левитировала несколько квадратных камней и поставила их на торцы. — Луна приходит к нему за советом, и он создает министерства. Он убеждает твоих подруг стать Министерскими Кобылами. Он работает в ДМД за кулисами. Война становится все хуже и хуже, и он начинает делать такие Проекты, как Химера и Стальной Пони. Потом… — Я стукнула один драгоценный камень, и он упал на следующий, который упал на следующий, а затем рассыпалась вся куча.
— Да. Теперь ты знаешь, как я отношусь к Голденбладу.
— Ну и что с ним случилось в конце? Разве он не был отстранен с должности директора?
— Временно. Луна узнала что-то, что ей не понравилось. Я не знаю что, но это вызвало большие перестановки. Тем не менее, я не думаю, что даже Луна понимала, как много власти у него было на тот момент. Я знаю, что Хорс мог быть у власти, но весь ДМД проходил через Голденблада и Хуфингтон. Ни один пони не хотел трогать его. Он знал слишком много тайн. У него было слишком много рычагов. Затем, наконец, он был арестован по обвинению в измене.
— Измене? — ахнула я.
Он серьезно кивнул.
— Подробности неизвестны. Однако это не имело значения. На следующий день упали бомбы. Кантерлот был поглощен Розовым Облаком. Голденблад, вероятно, умер в своей камере.
Он смахнул алмаз с выражением «Скатертью дорога». Я нахмурилась. Это было не совсем то, чего я ожидала. Это был не гнев. Было что-то еще.
— Спайк, почему ты действительно расстроен относительно Голденблада? — Он одарил меня острым взглядом, напомнив мне, что я была не на той стороне пищевой цепочки от Спайка, чтобы настойчиво допытываться. — Пожалуйста. Скажи мне. Я думаю, что Голденблад мог бы сделать что-то в Хуфингтоне. То, что еще не закончено.
Спайк долго на меня смотрел, затем еще раз вздохнул.
— У драконов не совсем большие семьи. Твайлайт вырастила меня, и я любил ее, как мать. Она пыталась научить меня отличать правильное от неправильного. Я рос в окружении кобыл, и не пойми меня неправильно, они были моими дорогими друзьями. Была упущена лишь одна маленькая вещь.
Я подумала о своем собственном воспитании. Забавно. Три недели назад я бы ни за что не подумала об этом.
— Нет отца?
— Да. Немного парней в Понивилле были заинтересованы в том, чтобы тусоваться с ребенком драконом. О, там были Биг Макинтош и Энджел Банни. Снипс и Снейлс. Но да. Немного. — Он сел и положил локти на колени, обхватив когтями подбородок. — Ты знаешь, как я и сказал, я первоначально подлизывался к ДМД, чтобы найти какую-нибудь гниль в Голденбладе? — Я кивнула, и он вздохнул. — Ну, со временем, это вроде изменилось. Я действительно никогда не проводил много времени с парнем, как он. Я рассказал тебе, насколько страшно умным он был? Ну, меня этим сильно не удивишь. Твайлайт была умнее. Но он был также… решительным. Непреклонным. Собранным. Как бы сильно я ни возмущался, что он создал министерства, он при этом был ближе всех к тому, кого я мог бы назвать отцом.
— Он сказал мне однажды, что жеребец должен посвятить себя идее и, какой бы не была, она сформировала бы всю его жизнь. Как добродетель, она определяла бы тебя. Превратила бы тебя в личность, которой ты являешься. Не имело значения, была эта идея хорошей или плохой, если мужчина стоял на ней любой ценой. — Дракон посмотрел в глубину пещеры. — Иногда, когда мне одиноко, или когда я разочарован, или когда просто устал от всего… Я думаю об этих словах. Я думаю о том, что значит быть мужчиной. Это значит, что я должен оставаться верным этому. И хотя я немного ненавижу Голденблада… в то же время, я не могу ненавидеть его полностью. Я пытался, но я просто не могу этого сделать.
Он вздохнул и покачал головой.
— Последним, что он когда либо говорил мне, накануне вечером перед арестом, было то, как он был горд, что я защитил тайну. Что я не потерял бдительность. Он гордился мной. Я не знаю, просто лгал он мне, или он имел в виду свои слова, но я все еще чувствую это внутри себя.
— Ну. Ты должен гордиться, — сказала я. — Я думаю, что, пройдя через все это, ты уже сделал все возможное, чтобы остаться верным Твайлайт и тому, что она пыталась сделать здесь. — Я сразу оживилась, указывая копытом на него. — В самом деле, почему ты не можешь быть элементом верности? Я уверена, что из тебя вышла бы отличная Реинбоу Деш!
Он моргнул и замахал лапами на меня.
— О, нет! Не бывать тому, чтобы я вновь собирался выдавать себя за нее! Это не закончилось хорошо в первый раз, и это не закончится хорошо сейчас, — сказал он твердо, но потом усмехнулся. — Но спасибо за идею.
— Нет проблем. Ну что… — Я посмотрела на вход в пещеру. — Думаю, я должна вернуться к своим друзьям. Я собираюсь долго целовать копыта Глори, когда увижу ее. И там, вероятно, не обойтись без толики унижения. Слез. — Я вздохнула, оглядывая пещеру. — Я не думаю, что могла бы тусоваться здесь в течение нескольких лет, или могла? Лишь как вариант?
— Найди друзей, Блекджек. Я знаю, что они очень обеспокоены, — сказал он со вздохом. — Я бы тебя отвез, но после одиночного выхода, я уверен, Анклав ожидает в состоянии повышенной готовности, чтобы я вновь вылетел. Я не смогу выбраться еще действительно долго.
«Ох. Великолепно».
Меня просто оставили на вершине реально высокой горы. К счастью, благодаря опьянению, я чувствовала, что чуть меньше нервничаю о перспективах, чем обычно. Он, наверное, увидел мое лицо, потому что он усмехнулся.
— Не волнуйся. Там есть тропка. У меня есть несколько связей с пони по Пустоши, чтобы мне приносили еду и свежие драгоценные камни в обмен на информацию. Просто держись ближе к склону горы.