— И в чем подвох? — спросила я. Он мгновение рассматривал меня и прокатил сигару в другой уголок рта. Он потер подбородок, смотря на меня через эти очки.
— Подвох в том, что ты поддерживаешь своих товарищей Потрошителей. Это означает топтать любого пони, перешедшего нам дорогу или угрожающего нам. Включительно Стальных Рейнджеров, Общество, или любого пони, обидевшего нас. Это также означает доказывать свою крутость на ринге каждые несколько месяцев. Показывать, что ты достаточно крута, чтобы взять на себя задачу или четыре. Я слышал, как ты справилась с Маллет, отправленной за тобой. Она хороша, а ты избила ее и ее друзей. Насколько я могу судить, это показывает, что у тебя есть мужество, чтобы заблистать в Потрошителях.
Я думала об этом. Я действительно ничего не должна Стальным Рейнджерам. Вообще, на самом деле, я не многое знаю о них или их замыслах. Но я также не обязана слепо посылать их к чертям.
— А если я скажу «нет»?
Он испустил долгий низкий вздох.
— Ну, тогда ты пойдешь своей дорогой, и я надеюсь, что ты опомнишься и передумаешь. Но дело в том, Охранница, что ты стала слишком известной в этих местах. Это было мило, когда ты выполняла поручения Искателей и т. п., но после разборки с этими психопатами в том стойле? Какой-нибудь пони захочет, чтобы ты работала на него. И если это не Потрошители, то мне не нужно будет сто тысяч крышек, чтобы каждый десятник, бандит, убийца был у тебя на хвосте. Черт, я считаю, что это хорошая сезонная тренировка. Но мне невыносимо думать о трате времени и жизни, что была бы, когда у нас случился ломовой замес со Стальными Рейнджерами.
Я нахмурилась.
— Почему вы воюете?
— О, не должно быть много причин, но, видишь ли, у нас был перемирие, так как рейдеры напдали на нас, Мегамарт, и Толл. Дружественное соглашение. — Он фыркнул, выпустив из ноздрей два кольца дыма. — Затем, несколько дней назад, они начали внезапную атаку на мост Зенит. Кинули гранату прямо на наши баррикады. Мы ответили, и после этого у них есть яйца, чтобы утверждать, что это мы нарушили соглашение.
«Ох… прелестно…»
— Это было четыре дня назад?
Он кивнул.
В это время мы проплывали под мостом Зенит на Морском Коньке.
«Дерьмо…»
— Понятно. Ну, тогда я должна буду подумать о вашем предложении, — сказала я, снова поднимаясь на копыта. — Впрочем, одна вещь… Сангвин.
Он фыркнул.
— Что с ним?
— Он работает на вас?
— Сангвиник не работает ни на кого, кроме себя. Он поддерживает моих бойцов здоровыми и делает некоторых из них даже круче, — сказал Большой Папочка, пренебрежительно взмахнув копытом. — У него есть некоторая магия старого мира еще до бомб.
— И он создает монстров, — добавила я.
Большой Папочка улыбнулся от уха до уха вокруг сигары. Он положил ее в пепельницу и опустил очки, чтобы я могла видеть его светящиеся янтарным глаза.
— О, мы все здесь монстры, в Потрошителях, Охранница. Лучше всего, оставаться среди себе подобных.
* * *
Мы собрались в квартирке Рампейдж, которая была немного более загромождена, чем я ожидала. На столе стояли десятки банок с Минталками, аккуратно сложенные вместе с несколькими конфетными тросточками. Книжный шкаф содержал правила полицейского делопроизводства и учебные пособия. В другом углу находились три странных деревянных маски и странно изогнутая каменная статуя, похоже, отлитая в форме скалы. Также у Рампейдж было выставлено на стене много ножей, от ржавых металлических тесаков до тяжелых механических цепных пил и даже элегантный однолезвийный меч. Сама Рампейдж, снявшая свою броню, лежала на экстравагантной двуспальной кровати. Глори пыталась приготовить закуску в маленькой угловой кухне, но я полагала, что была бы единственной, кто хотел бы это попробовать.
— Какой ни какой, но это дом, — сказала она с тонкой улыбкой, пока я осматривалась вокруг. — Ты могла бы поселиться в номере Горгона, но тебе придется иметь дело с присутствием Психошай как соседки.
— Я не уверена, что приму его предложение, — ответила я.
Рампейдж села, расчесывая назад ее красную гриву.
— Ты в этом уверена? Я имею в виду, действительно уверена? Потому что я бы на твоем месте пересмотрела бы решение.
— Я слышала, как Большой Папочка рассказывал этот кусок, — ответила я, подходя к окну и смотря вниз, на ринги для тренировок.
— Позволь мне спросить у тебя кое-что, Блекджек, — сказала она, скатившись с кровати, побежав и встав передо мной. — Мы прошли долгий путь от Фланка до Девяносто Девятого. Заметила ли ты, что бы на нас нападали Блинкертон Бойс, Резаки, или Банда Халфхэрт?
— О чем ты говоришь? — спросила я в замешательстве.
— Именно. Ты даже не слышала о них. Это потому, что я была с вами, Блекджек. Они не связываются с вами, потому что не хотят возиться со мной. Банда Халфхэрт держала нас под прицелом на всем протяжении Риверсайда и могли без проблем положить всех нас. Они увидели меня. Они оставили нас в покое, — сказала она, слегка ткнув меня в грудь. — Если Большой Папочка передаст, что ты сама по себе, то будет множество сложностей на нашем пути. Даже то, что я с вами, не буду больше защитой.
Я не могла этого представить, но это было правдой. Мы пробежали через половину Хуфингтона, и, не считая рейдеров, мы больше ни с кем не пересекались. Это была огромная открытая территория для банд, разделивших ее.
— Почему нет? Если ты Потрошитель…
— Слово Большого Папочки покрывает козырь в виде меня как Потрошителя. Черт, они будут стараться изо всех сил, чтобы убить и меня тоже. — Она закрыла глаза на мгновение. — И я буду считаться присоединившейся к ним.
Я почувствовала прохладное покалывание, проходящее через меня.
— И ты бы?
Рампейдж посмотрела на меня, потом вздохнула и пожала плечами.
— Не знаю. Спроси меня, когда они сделают. Ты мне нравишься, Блекджек… ты вытащила меня из того кошмара в Девяносто Девятом. Я действительно… действительно… думала, что я была побеждена. — Она слегка дрожала. — Но я не знаю, готова и в состоянии ли отбросить это. Быть Потрошителем это все, что у меня есть. Они ближе всего к семье, что я знаю.
— Они не единственное, что у тебя есть, — сказала тихо Лакуна в наших умах. П-21 посредственно фыркнул, затем вздохнул, взглянув на меня, и потом посмотрел в окно на моделируемое снаружи небо. Мне действительно необходимо поговорить с ним о моих ошибках.
— Возможно, мы можем что-то сделать, чтобы оставить нас на хорошем счету у Большого Папочки, но не становясь полностью Потрошителем? — сказала Глори, бросив различные продукты и напитки в блендер. Я рассказала ей о том коктейле, и она стремилась увидеть, какую смесь она могла сделать.
Рампейдж обдумала это.
— Может быть. Он призывает к нападению на пони лишь тогда, когда они перешли дорогу Потрошителям.
— Что, если мы остановим эту борьбу со Стальными Рейнджерами? — спросила я.
Полосатая пони смотрела заинтригованно.
— Почему ты этого хочешь? Если Потрошители борются с Рейнджерами, то Большой Папочка, вероятно, не будет в состоянии вызвать нападение.
— Потому что это наша вина. — Я объяснила, как граната Глори развязала конфликт. Серая пегаска ужасно выглядела от новости.
— Я сделала это? — спросила она, порхая на месте, указывая на себя в шоке.
Рампейдж фыркнула.
— Поверь мне, эта борьба назревала в течение многих лет. Это должно было случиться, и теперь это будет продолжаться, пока одна из сторон не победит. Если мы поддержим Потрошителей, то Большой Папочка будет нам неслабо обязан. — Я отметила ее использование «мы» и «нам». Это заставило меня улыбнуться.
— А если мы будем помогать Рейнджерам? — спросил П-21.
— Я не знаю, — сказала Рампейдж, хотя она и не выглядела полной энтузиазма от этой идеи. — Наверное, они дадут нам некоторые из своих пушек и пуль. Я не могу представить от них большей благодарности.