ни пичальса за маё убивство. ты хароший. типерь я щасливый. я с джэтстрим и бигмакам и са всеми маими друзями. мне уже ни больна. и я никаво ни параню как монстер. я ни монстер. я проста так выглижу.
я ни монстер но пасиба што убил миня. пажалуста пазаботься о рэнбо дэш она клёвая.
пращай.
стоунвинк.
Мои слёзы смазали «пращай». Забавно. Секунду назад я была уверена, что выплакала все, а теперь нашлось ещё несколько. Однажды я отплачу Сангвину за всё. И когда этот день настанет, я обязательно припомню и о Стоунвинге тоже. Я сунула статуэтку в сумку.
— Пойдём. Давай вернемся к нашим друзьям. Дадим им знать, что всё в порядке, — я помедлила и взглянула на него. — Ты как?
Он приоткрыл рот, затем снова закрыл. Он медненно вздохнул.
— Я… Я не знаю. Думаю, я… ещё немного. Я не могу перестать думать об этом. Я всё ещё помню, как они говорили, что я должен был умереть. Спрашивали, когда их вернут в очередь на размножение.
— Ну а я всё ещё чую запах хлора, — ответила я мягко, наблюдая, как его трясёт. Я толкнула его в плечо. — Ты всегда можешь поговорить об этом со мной. Больше не убегаем. Никаких больше записок.
Он кивнул. — Да. Никаких записок.
Мир был полон боли, но мы не должны были страдать в одиночестве.
* * *
Бок о бок мы преодолели наш обратный путь к Глори и остальным. Серой пегаске хватило одного взгляда на порезы на его шее и синяки вокруг моей, чтобы понять произошедшее. Наши взгляды встретились. Я улыбнулась и покачала головой. Она сглотнула, медленно кивнула и обмотала его шею моими бинтами. Не знаю, осталась ли в них исцеляющая магия, но, по крайней мере, они уменьшат шанс занести инфекцию в раны.
На самом деле… Я нахмурилась, смотря на это поле здоровой зелёной травы. На многочисленные шрамы, украшающие тела Потрошителей. Все пони здоровы. Еда растёт. Как будто что-то… выключено. Весьма неплохо, если подумать.
Это место ощущалось как Капелла.
Это заставило меня кое о чём задуматься. Пока Глори накладывала повязки на шею П-21, я поскакала к Лакуне и Скотч Тейп. Сообщив им, что с П-21 всё хорошо, я тихо спросила у Лакуны:
— Эта область… хм? Другая? Особая? — она в шоке посмотрела на меня. Я оглянулась прежде, чем спросить ещё тише. — Здесь ведь нет криков?
Это заставило ее сделать шаг назад.
— Но… Как ты узнала?
— Я сама не уверена. Просто, это место очень похоже на Часовню, не так ли? И тут нет явного проявления ХМА, верно? — если это так, значит тут постоянные бои и травмы меньше угнетают. Это также объясняет, почему Потрошители в гораздо лучшей форме, чем банды снаружи. Это почти как в убежище: жизнь вдали от ХМА делает пони крепче и здоровее.
— Если криков тут почти нет и все пони здоровы… — я нахмурилась и постучала себе по виску, как будто пытаясь раскачать эту идею. — Возможно, это взаимосвязано… как-то?
Скотч Тейп села на свой круп и откопала Хуфингтонское издание Руководства по Выживанию в Пустоши.
— Так… где я пропустила часть о криках? Я нашла ХМА на букву «Х», но там не было ничего о криках.
— Это кое-что, что я слышу у себя в голове. Плач и крики бесчисленных пони. А тут… почти тишина, — теперь Лакуна, похоже, тоже задумалась о взаимосвязи явлений.
Скотч Тейп только фыркнула и села, скрестив передние ноги.
— Я хочу вернуться в Девяносто Девятое. И не важно, что там полно яда и пони-каннибалов. Кричащие призраки — это то, где я ставлю черту.
— Они не призраки, — сказал я, затем нахмурилась и посмотрела на Лакуну. — Так ведь? — Лакуна просто медленно пожала плечами. Уверенности в этом жесте явно не было.
* * *
— Я собираюсь отклонить ваше предложение, на данный момент, — сказала я Большому Папочке, когда мы встретились внизу на поле. Я должна была признать, что акт простого поедания травы… не чего-то переработанного или приготовленного или упакованного… был определенно странным. Тем не менее, это была еда… скучная мягкая зеленая еда.
«Дайте мне Засахаренные Яблочные Бомбочки в любой день!»
ПипБак-технику, снявшему ПипБак Мармеладки, пришлось надеть Дельта ПипБак назад на мое левое копыто, где ему и положено быть.
Большой Папочка, задумчиво жуя, посмотрел на меня поверх очков, его глаза светились.
— Ну, не могу сказать, что я рад это слышать. Мне понравилось, как хорошо ты разобралась с Сангвином и Психошай.
— Не уверена, что мы наблюдали один и тот же бой. Она побила меня, — утверждала я.
— Ты была рассеяна. В справедливой и собранной схватке, ты бы избила ее. Черт возьми, после достаточной тренировки ты сможешь побить и меня… когда я буду старым и беспомощным, — добавил он машинально.
— У меня есть тайна, которую я пытаюсь разгадать. Что-то плохое, что произошло в Хуфингтоне двести лет назад. Убийства. Заговор. Секретные проекты, — тихо застонала я, садясь, глядя на поддельное небо. Знание того, что это была крыша, остановило мой желудок от расшвыривания вокруг. — Почему не умная пони, как я, должна быть единственной, кто разгадывает все эти запутанные вещи? — Я вздохнула и посмотрела на него. — Вы когда-нибудь слышали о ДМД, Голденбладе, ЭП-1101, или «Проекте Горизонты?»
Он покрутил бороду вокруг его копыта.
— Ты бы осталась, присоединилась к Потрошителям, и помогла нам топтать Рейнджеров, если бы я слышал?
Я усмехнулась.
— Может быть. Хотя я и говорила вам: Рейнджеры не нападали на вас. Это были мы.
Он фыркнул.
— Какая разница. Рейнджеры хотели боя, и мы собираемся дать его им. Я с нетерпением жду возможности разорвать так много игрушек Кэррот, как смогу, пока она не закричит о пощаде.
— Так что, никаких шансов на мир? — спросила я мягко, нахмурившись.
Он вздохнул, глядя на меня скептически.
— Ты действительно этого хочешь? Стальные Рейнджеры не лучше Потрошителей. На самом деле, некоторые из них являются такими же плохими, как и Сангвин.
Он откусил и стал жевать, смотря на меня своим неестественным взглядом.
— Я хочу предотвратить смерти пони. Слишком много смертей без всякой причины, — сказала я, срывая комок травы своим рогом и посмотрела на нее, все еще видя жеребят на полу Стойла. Я снова посмотрела на него. — Так что… Вы когда-нибудь слышали о них?
Он оставил вопрос без ответа, пока я жевала, глядя на меня, прежде чем сделал глубокий вдох и вздохнул.
— Только ДМД, да и то немного здесь и там. По сравнению с министерствами, они, казалось, были никем. Бумажными чиновниками. Но я могу сказать, что они важны для тебя. — Он посмотрел в сторону Ядра. — Тридцать пять лет назад, мы приехали сюда из Мэйнхеттена. Тогда Хуфингтон был просто точкой на довоенной карте. Мы здесь даже не имели доступа к трансляционной башне. Но когда я увидел эти черные башни с зеленым свечением, я понял… Я просто понял… это было плохое место. Что-то неправильное произошло здесь. Что-то, что может убить нас, даже сегодня.
Я вздрогнула, а потом задала другой вопрос, чтобы прикрыть свой дискомфорт.
— Могу ли я спросить у вас что-то личное?
— Это о моем возрасте? Я думаю, что смогу попасть в ворота отсюда, — сказал он сухо.
— Нет. Ваши глаза… — Он выглядел удивленным, а затем усмехнулся.
— О, есть много гипотез. Многие пони думают, что это продукт слишком многих мутаций. Что я могу видеть в темноте… или, что я знаю недостатки моих врагов… Некоторые пони думают, что я могу даже убить своим взглядом.
Он зафиксировал взгляд на мне на несколько секунд. Я противопоставила ему свой взгляд. Его глаза медленно сужались. Мои делали тоже самое. Затем я, фыркая, сдалась первой, и он усмехнулся.
Он потер горящие глаза.
— Правда в том, что это продукт проклятия зебры. Еще когда мы избивали каждого никудышного военачальника и чемпиона по всему Хуфу, мы наткнулись на старую зебру. Сейчас большинство зебр ненавидят Хуф с такой страстью, что она близка к религиозной. Но этот псих, он искал что-то. Он был захвачен голодающим племенем и почти оказался в их меню. Случилось так, что я освободил его.